Светлана Чехонадская - Пейзаж с убийцей

— Как это?

— Там остановился поезд. Ни с того и ни с сего. И их машина теперь стояла перед окнами вагонов. Это было единственное открытое место насыпи — мост. Все остальное, как им казалось, хорошо закрывали тополя… Сколько бы этот поезд простоял? Черт его знает! И у того, кто вез, сдали нервы…

— А кто его вез? — спросил Комаров, не глядя на нее.

— Не знаю, — сказала она, радуясь, что он опустил глаза. Щеки у нее в этот момент предательски порозовели. — Но знаю зато, что чуть позже Волин решил замести следы и зарезал Штейнера. Тем самым ножом. Потом он вернулся к месту, где утопили Антипова, и сделал все остальное — то, о чем вы прочитаете в описании трупа неизвестного утопленника. И еще одну вещь я хочу вам сообщить — в этом поезде ехала я. Я стояла у окна и все видела в просвете между ветвями.

— Что видели? Вы ведь так и не сказали. — Он мазнул по ней взглядом и опять уставился на свои руки.

— Как человек вез каталку, а потом сбросил ее с мостков. Как он дождался, пока привязанный задохнется… Ну, и так далее.

— Что ж… — Теперь он откинулся на спинку своего кожаного кресла. Было видно, что Комаров немного расслабился, даже усмешка появилась в глубине его взгляда. — Вам осталось объяснить только одно. Откуда вы узнали про Бодайбо и про Антипова.

— Вот как раз этому объяснений я найти и не могу!

— Прекрасно!

— Ну, я могу предполагать, конечно… Видимо, находясь на вокзале, я случайно услышала чей-то разговор о золоте и, возможно, об Антипове. Если бы не сцена, которую я увидела из окна поезда, этот разговор, скорее всего, так и растворился бы на дне моей памяти… Я помню, что когда стала придумывать разные версии произошедшего, то решила, что это могло быть из-за золота. Ведь тогда это было громкое преступление. О нем писали в газетах, передавали по радио. Я точно помню, что главу про ограбление в Кропоткине списала из газет почти дословно! Но вот фамилия Антипов, его биография… Ну, нет у меня этому объяснений!

Комаров смотрел на нее, прикрыв веки — как Вий. В мягком и теплом свете кабинета он сам казался мягким и теплым. И немного глуповатым. Но, конечно, глуповатым он не был. Он сразу заметил, что она ни разу не вспомнила женщину в белом халате, о которой писала в своей рукописи и трещала на каждом углу, не вспомнила также и женщину-эксперта, о которой говорила в своих показаниях Суботиха. Комаров читал эти показания и, вообще, он уже узнал об этом деле не меньше ее. Конечно, ее умолчание было странным. И теперь надо было выяснять, не она ли сама в девяносто втором году работала этим экспертом… Впрочем, теперь он тоже думал, что золота у Антипова не было. Он это понял внезапно и еще до того, как эта девчонка стала приводить свои доводы. Теперь все сошлось. Хотя… На месте преступления была еще и женщина — в этом нет сомнений. Видимо, она и везла каталку. Это Волин отправил свою любовницу к машине, чтобы она не видела, как он убивает Штейнера… Это у бабы сдали нервы при виде поезда… Фраера, они думали, что это так легко — убивать и пытать!.. А если нервы сдали и у Антипова? Если это все вранье — и у приезда Виктора в Корчаковку есть какое-то другое объяснение? А если золото у него было?! И он сказал об этом бабе, когда она везла его к машине! Решил, что с бабой договориться будет легче! А она, узнав эту тайну, взяла да и сбросила уже ненужного старика в воду… Для того, чтобы кинуть своих компаньонов!

Он почувствовал глухую злобу. У него теперь были собственные прииски, но то золото жгло его сердце. Он вспомнил теплый жар тайги, комариный писк, запах расплавленной смолы и пороха, вспомнил внезапную тишину, которая за секунду поглотила грохот выстрелов. Она навалилась всем своим теплом, всей своей мощью, им сразу стала понятна громадность этой тишины — равнодушной, бесконечной, принимающей и растворяющей любые звуки, не оставляющей звукам ни малейшего шанса… «Лучше бы он там голову сложил, — подумал Комаров об Антипове. — По крайней мере, я и сам бы хотел умереть там. Не дай Бог тут…»

Он давно уже обманывал сам себя — и этот обман был виден не только тем, кто его знал, но и тем, кто встречал впервые — как, например, Елена Дмитриевна Корнеева. Не обида, не жажда справедливости, не желание покоя гнали его по миру всю жизнь, а только оно — золото. Этот компас работал без сбоев с рождения. Он, видимо, находился у него во лбу, там, где третий глаз. «Я вижу у вас магнитное излучение!» — льстиво сказала его экстрасенс года два назад и показала рукой на место соединения его белых бровей. Она объяснила тогда, что это излучение интеллекта. Объяснение ему понравилось. Биография доказывала: он умнее, чем девяносто процентов людей.