Станислас-Андре Стиман - Приговоренный умирает в пять

Словно налетев лбом на стену, он на время перестал видеть что-либо перед собой.

Двойная ловушка...

Он даже не услышал, как Лазарь, которого уводил Бенуа, на прощанье крикнул:

-Чао!

Лазарь по-прежнему не знал, что его казнят в пятницу на рассвете, и он хорохорился в последний раз.

"А вдруг нас обоих обвели вокруг пальца..."

К выходу Лежанвье добирался долго: ему не хватало дыхания.

Как человеку женатому, Лазарю не было никакого смысла убивать Диану ведь он так и так не мог жениться на Жо-элле. Быть может, в пятницу на рассвете правосудие не свершится? Быть может,Лазарь заплатит вместо кого-то другого?

При воспоминании о той поре, когда он листал красную тетрадку в поисках рецепта убийства, Лежанвье пожал плечами. Пускай это будет судебная ошибка, но она лишь восстановит попранную ранее справедливость. Лежанвье надеялся на это, но верить уже не верил.

"Я не убивал Габи Конти! Я просто возвел на себя поклеп, чтобы взять старика в оборот!"

Звучит довольно фальшиво. Но что, если это правда?

Что, если Лежанвье лишь ввели в заблуждение и два года назад он действительно добился оправдания невиновного?..

- Ну как? - спросила Жоэлла. - Видел его?

- Да, - хмуро отозвался Лежанвье.

- Что он тебе сказал?

- Не так уж много. Уверяет, что он невиновен. Откуда тебе известно, что казнь состоится в пятницу?

- От его адвоката, мэтра Маршана... Он плакал?

- Да. Но откуда ты знаешь?..

- Он плакал и когда я приходила к нему. Зрелище не из приятных.,. В. Л., ты по-прежнему его ненавидишь?

- Не знаю, - ответил Лежанвье.

По правде говоря, признался он самому себе, он уже никого не ненавидит - как никого и не любит. Хватило одного года - хоть и не совсем обычного, - чтобы он стал стариком. Который лелеет лишь одну зыбкую надежду: в последний раз послужить правосудию.

- И что ты собираешься делать?

- Не знаю, - повторил Лежанвье.

Что можно сделать меньше чем за двое суток до казни, чтобы продлить жалкое существование человека, которого ты сам отправил на эшафот, сфабриковав против него ложные улики?

Прежде всего - найти настоящего убийцу...

ГЛАВА III

После смерти Дианы Билли и Дото почти перестали бывать у Лежанвье. В "Вязах" они показывались всего два или три раза, да и то мимолетно.

Дверь адвокату открыл Билли - в блузе, заляпанной ультрамарином.

- Какой приятный сюрприз! - воскликнул он с натужной улыбкой. - Да входите же, входите! Простите меня за этот варварский вид, но я иллюстрирую очередной лозунг фирмы "Этернум": "Линолеум "Этернум": максимум за минимум". Только не подумайте, что это мое изобретение... Выпьете чего-нибудь? Что-то вид у вас неважнецкий.

- Не забудь, золотко, мы живем на четвертом этаже без лифта! вставила Дото. - Это и для нас высоковато. Ну а...

Она вовремя удержалась и не добавила "для сердечника", но многоточие само по себе было достаточно красноречиво.

Лежанвье сам скинул с себя пальто, бросил его на спинку ближайшего стула и грузно направился к камину, прекрасно отдавая себе отчет, что хозяева за его спиной обмениваются знаками: Билли, по всей видимости, призывает свою половину одеться поприличней - розовая нейлоновая комбинация мало что скрывала, -в ответ на что та, вероятно, советует ему заняться собственными делами.

- Говорите, мэтр, излейте душу, если есть такая потребность! - без особой убежденности предложил Билли. - Вы здесь у друзей.

А вот Дото, насколько Лежанвье мог судить по ее отражению в зеркале напротив, заметно нервничала.

- Извините меня! - бросила она, поворачиваясь. - Только накину пеньюар и сразу приду.

Тем временем Билли открыл бар и приготовил выпивку. Лежанвье рассеянно взял поданный ему бокал и поставил на камин, не пригубив.

- Сегодня я навещал Лазаря. По просьбе Жоэллы. Он здорово изменился. Вы его, наверное, и. не узнали бы. - (Это было совсем не то, что он хотел сказать.) - Его... его должны казнить послезавтра, в пятницу, в пять утра.

- В пятницу, да еще тринадцатого числа, - глупо заметил Билли, ничего лучше не придумав.

Лежанвье упорно смотрел в зеркало.

- Он по-прежнему настаивает на своей невиновности, утверждает, что Диану убил кто-то другой, и, боюсь, он действительно невиновен...

Позади гулко хлопнула дверь.

- Как бы это он ухитрился? - Дото, всегда такая кроткая, вдруг выпустила коготки. - Ведь не станете же вы... Он один - если не считать вас - имел веские основания ухлопать Диану...

Лежанвье взял свой бокал и некоторое время печально его разглядывал, прежде чем поднес ко рту.