Рекс Стаут - Слишком много женщин (сборник)

– Я был с вами совершенно искренен. У меня в этом деле лишь один интерес. Клиента у меня нет. Я ничего не присочинил и ничего не утаил.

– Может, и так. – Кремер выпрямил спину, готовый ринуться в бой. – Ладно, будем работать с тем, что есть, а там поглядим. Сперва я хочу допросить подозреваемых.

– Так я и полагал, – кивнул Вульф. Босс терпеть не мог, когда вопросы задавали другие, особенно в его кабинете. – Только учтите: с мисс Гир вам будет очень непросто. Она требует адвоката. Вы лицо официальное, представитель власти, так что у вас связаны руки. С кем бы вам хотелось переговорить сначала?

– Перед допросом мне нужно осмотреть гостиную. – Кремер поднялся. – Хочу увидеть, где что стоит. Особенно меня интересует ваза.

И тут, к моему немалому удивлению, Вульф тоже встал. Поразился я этому потому, что босс избегает лишних движений. Направляясь к двери в гостиную, чтобы открыть ее для них, я подумал: уж на что толстяк терпеть не может, когда Кремер при нем ведет допрос, но мысль о том, что он не услышит начало диалога между инспектором и подозреваемыми, который состоится в гостиной, показалась ему еще нестерпимее. Стеббинс двинулся за Кремером и Вульфом, а я замыкал шествие.

Джейн сидела на стульчике у фортепьяно. Дженсен расположился на софе, но когда мы вошли, он встал. Фриц занял позицию у окна. Стоило майору пошевелиться, как наш незаменимый помощник тут же поднял револьвер.

– Мисс Гир, это инспектор Кремер, – представил Вульф.

Девушка не издала ни звука. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Насколько я понимаю, мистер Дженсен, вы уже знакомы с инспектором.

– Знаком. – Дженсен так долго хранил молчание, что его голос прозвучал излишне скрипуче, и майору пришлось прочистить горло. – Мы вроде договорились не вызывать полицию. Значит, это тоже был фарс? – В его интонации слышалась горечь.

– Никакого договора не было. Я предупреждал вас, что не могу держать мистера Кремера за дверью до скончания века. Предназначавшаяся мне, то есть мистеру Хэкетту, пуля была выпущена из револьвера, обнаруженного вот в этой вазе. – Вульф показал на сосуд пальцем. – Из того же самого револьвера были убиты ваш отец и мистер Дойл. Все это и определило мои действия.

– Я настаиваю на своем праве обратиться за помощью к адвокату, – произнесла Джейн тоном, которого я от нее прежде никогда не слышал.

– Минуточку, – отозвался Кремер. Похоже, инспектор искренне полагал, что его голос звучит успокаивающе. – Мы вернемся к этому вопросу чуточку позже, а пока я хотел бы немного здесь осмотреться.

Он принялся обходить гостиную, разглядывая обстановку. Его примеру последовал сержант Стеббинс. Они измерили расстояния между предметами, отмечая их расположение. Возникал вполне логичный вопрос: из какой именно части гостиной должна быть выпущена пуля, чтобы она, пролетев через открытую дверь, проделала отверстие в кресле Вульфа и впилась в стену?

Пока инспектор с сержантом ломали голову над этой задачкой, Вульф повернулся к Фрицу и спросил:

– А куда делась еще одна подушка?

– Еще одна подушка? – переспросил застигнутый врасплох Фриц.

– На диване лежало шесть бархатных подушек. Сейчас их только пять. Ты что, убрал одну?

– Нет, сэр. – Фриц взглянул на диван и пересчитал подушки. – Да, вы правы, теперь подушек только пять. И разложены они посвободнее. Ничего не понимаю. Вчера, когда я здесь убирал, их было шесть.

– Ты в этом уверен?

– Да, сэр. Совершенно.

– Ищи подушку. Арчи, помоги ему. Я хочу знать: она в гостиной или нет?

Мне показалось странным поднимать такую панику из-за пропажи какой-то диванной подушки, но поскольку заняться больше было нечем, спорить я не стал. Кремер и Стеббинс ломали голову над покушением на убийство, а мы с Фрицем рыскали в поисках подушки. За всеми нами наблюдал Дженсен. Вульф же следил лишь за Фрицем и мной. Джейн сидела с таким видом, словно, кроме нее, в комнате никого не было.

– Пропала. Нет ее, и все тут, – наконец объявил я, поворачиваясь к Вульфу.

– Вижу, что нет, – пробормотал он.

Я с подозрением уставился на босса и заметил на его лице хорошо знакомое выражение. Вряд ли такую мину можно было назвать взволнованной, хотя во мне она всегда будила именно это чувство – волнение. Шея Вульфа напряглась, будто босс старался не шевелить головой, опасаясь помешать напряженной работе мозга. Веки наполовину прикрыли невидящие глаза, а губы постоянно шевелились, то вытягиваясь в трубочку, то вновь расправляясь. Я знал, что подобный эффект на босса произвела отнюдь не банальная пропажа бархатной подушки, и уставился на него во все глаза.