Рекс Стаут - Слишком много поваров

Я прогуливался взад и вперед по платформе вдоль поезда и с жадностью затягивался сигаретой. Мне нужно было немного прийти в себя, потому что я испытывал такое ощущение, будто только что голыми руками втащил пирамиду Хеопса на верхний этаж Эмпайр Стейт Билдинг.

Сделав третью затяжку, я остановился у окна и сердито посмотрел внутрь. Ниро Вульф сидел на своей постели в фешенебельном пульмановском купе и с безнадежностью обреченного смотрел в открытое окно. Заметив меня, он крикнул:

– Арчи! Проклятье на тебя, на твоих предков и потомков! Входи быстрее! Он сейчас тронется, а билеты у тебя!

Я крикнул ему в ответ:

– Вы сами сказали, что там слишком мало места для курения. Сейчас только 9.32. И вообще я решил не ехать! Приятного времяпрепровождения!

Я быстро отошел от окна и продолжал свою прогулку. Естественно, его беспокоили не билеты. Он панически боялся остаться один в поезде, когда тот двинется. Он ненавидел движущиеся вещи. Я доставил его сюда за двадцать минут до отхода поезда, несмотря на наличие трех сумок, двух чемоданов и двух пальто. И все это ради четырех дней отсутствия. Фриц Бреннер проводил нас со слезами на глазах. Теодор Хорстман помог мне затолкать Вульфа в автомобиль и выслушал не менее дюжины вопросов и наставлений относительно орхидей. И даже маленький Сол Пэнзер, проводивший нас на станцию, был потрясен и пожелал нам счастливого пути дрожащим голосом. Серьезно можно было подумать, что мы отправлялись не менее как в стратосферу или в джунгли Амазонки.

И вот вдруг, когда я выбрасывал свой окурок в щель между платформой и поездом, я почувствовал нечто вроде потрясения. Она прошла рядом со мной, обдав меня тонким ароматом обаяния и духов. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это создание не серийного производства, а кропотливой ручной работы от начала и до конца. Опираясь на руку высокого и грузного мужчины, она вошла в вагон, следующий за нашим.

Ошеломленный, я смотрел им вслед, ощущая, как медленно пустеет то место в левой стороне груди, где за минуту до этого помещалось сердце. Опомнился я только тогда, когда она скрылась в вагоне. Я поспешил войти в свой.

В нашем купе все было по-прежнему. Вульф все тем же отсутствующим взглядом смотрел в окно. Я понял, что лучше его сейчас не трогать, сел на стул в углу купе и развернул журнал. Вдруг он опять закричал на меня:

– Мы будем на Канавинском курорте завтра утром в 11.25. Больше суток! Там пересадка на Питсбург! В случае задержки нам придется ждать вечернего поезда. Если что-нибудь случится с нашим составом…

Я холодно прервал его:

– Я пока еще не глухой, сэр. Рекомендую вам поберечь дыхание, чтобы его хватило на всю поездку. Кстати, если вы полагаете, что она доставляет мне большое удовольствие, то вы заблуждаетесь. Это путешествие – ваша идея. Вы сами захотели этого. Вы хотите быть в Канавине. Шесть месяцев назад вы сказали Вукчичу, что будете там 6 апреля. Что же касается нашего состава, то каждый ребенок знает об установке на подобных поездах самых новейших и проверенных систем.

Поезд прогрохотал над рекой и, набирая скорость, промчался через Джерси. Вульф опять закричал:

– Эта машина имеет две тысячи триста девять лошадиных сил!

Я положил журнал и ухмыльнулся. У него всегда была машинобоязнь. Кроме того, он был сам достаточно деморализован томительным периодом, когда я курил на платформе. Я только открыл рот, чтобы извлечь из этого хотя бы моральное удовлетворение, как в дверь постучали и вошел проводник. В руках он нес стакан и три бутылки пива. Он поставил стакан на столик, открыл одну бутылку, а две другие положил в сетку над постелью. Это зрелище немного утешило Вульфа, и не успел я моргнуть глазом, как первая бутылка опустела.

К тому времени, как мы добрались до середины Джерси, то есть через полчаса, опустели и остальные бутылки и Вульф, немного удовлетворенный, уткнулся в книгу. Я бы не сказал, что это являлось хорошим признаком, поскольку он в обычное время ничего не читал, кроме журналов по криминологии. В это время опять раздался стук в дверь, и я подошел, чтобы открыть ее.

Это был Марко Вукчич. Я знал, что он должен был ехать в нашем поезде, из телефонного разговора, который проходил неделю назад, однако до конца не был уверен, поскольку последний раз видел его только месяц назад на обеде у Вульфа. Это был один из двух человек, которых Вульф называл только по имени вне службы. Он прикрыл за собой дверь и остановился около нее, не то чтобы толстый, но напоминающий добродушного льва. Это сходство подчеркивалось густой спутанной шевелюрой.