Наталья Андреева - Оtцы и деtи

– Ну и где? – спросил Аркадий, выйдя из машины. – Почему никто нас не встречает?

– Феня стесняется. Она выйдет, но потом, – смущенно сказал Николай Петрович.

– А дядя? Его что, нет дома?

– Он, должно быть, на берегу.

– Загорает, что ли?

Погода и в самом деле была чудесная. Лето созрело, словно румяный плод, и еще не начало увядать. Сочное, ароматное, оно радовало глаз и на вкус было самое то: еще не приелось, но кислинка, свойственная первой стадии созревания, уже прошла. Запах цветущего сада вызывал блаженство и сытость. На центральной клумбе пышно цвели королевы-розы, дикий клематис белоснежным облаком висел над зеленым газоном, словно парус над волнами, беседку оплетал девичий виноград, делая ее такой уютной и манящей. Аркадий первым делом обратил внимание на эту беседку:

– Ого! Здорово! Тут, наверное, хорошо есть шашлыки и пить… г-м-м… чай.

– Это Фенечка посадила, – счастливо улыбнулся Николай Петрович. – Она любит цветы.

– И зелень у вас небось своя? – подмигнул Аркадий. – Петрушечка, укропчик.

– А как же! – оживился Николай Петрович. – И зелень, и огурчики скоро пойдут, а там и помидоры…

– Дядя!

От пристани, легко, словно бы играючи, поднимаясь в гору, к ним шел невысокого роста, но удивительно стройный и красивый мужчина. Павел Петрович Кирсанов. Первым делом он цепким взглядом окинул Базарова, но руки ему не протянул. Тот сделал вид, что не заметил.

– Вот, знакомьтесь, – несколько смущенно сказал Аркадий. Теперь уже он испытывал неловкость. – Евгений, это Павел Петрович, мой дядя,

– Я так и понял, – натянуто сказал Женька. – Ну а я Базаров.

– Наслышан, – коротко, по-военному сказал отставной офицер. – Ну что? Пройдемте в дом? Феня нам что-нибудь по-быстрому сообразит? Выпить там, закусить.

– Я ей звонил с дороги, – торопливо сказал Николай Петрович. – Все готово!

Мужчины прошли в дом. Он и в самом деле был очень большим, кирпичным, двухэтажным, да еще с деревянной мансардой. Украшенная шпилем с российским флагом черепичная зеленая крыша гордо возвышалась над всем поселком. Мебель в гостиной была новая, не шикарная, но добротная. И как положено в лучших домах – камин.

– Мы вам приготовили комнаты на втором этаже, – сказал новым гостям Николай Петрович. – Что касается Фени, она переехала в мансарду…

– Да зачем же? – удивился Аркадий. – Она нас не стеснит.

– Ребенку там будет прохладнее. Жара начинается. В общем, она так захотела.

– А где она сама?

– Малыша укладывает.

– Она одна со всем этим хозяйством справляется? – удивился Аркадий. – Да еще маленький ребенок!

– Нас тут и так буржуями называют, но Паша сказал: наплевать, делай как тебе удобно. В общем, мы наняли прислугу… – Николай Петрович смущенно кашлянул. – Помощница по хозяйству, да еще сезонные рабочие. Все – местные жители. Они охотно к нам идут. Особенно зимой, когда туристы и дачники разъезжаются.

– Понимаю, – кивнул Аркадий. – Инет-то хоть есть в этой глуши?

– Обижаешь, сынок. Не совсем уж мы темные.

– Ну а ты? Часто пользуешься благами цивилизации? Или по старинке письма пишешь и отдаешь почтальону?

– Ты, Аркаша, меня совсем уж в отсталые записал, – обиделся Николай Петрович. – Я знаю, что такое этот ваш вай-фай.

– А блютуз? – насмешливо спросил Аркадий. – Ладно, не обижайся. Ты еще ничего в свои сорок пять. Продвинутый. Знаешь, что такое вай-фай!

Он заметил, что дядя и Базаров внимательно друг друга разглядывают. И между ними сразу возникло напряжение.

– Идем, что ли, Женька, смотреть наши комнаты? – бодро сказал Аркадий, чтобы снять это напряжение.

– Идем, – лениво откликнулся Базаров.

– Ну что? – накинулся на брата Николай Петрович, когда парни ушли наверх. – Что скажешь? Как он тебе?

– Он хищник. А твой Аркаша, извини, баран.

– Скажешь тоже! – обиделся Николай Петрович.

– Ну не баран. Олень. Красавчик – признаю. Добыча, в общем. Хорошо, что я здесь. А то этот Базаров вас сожрет. По глазам вижу: голодный. Мальчик из провинции, да?

– Здесь-то тоже провинция. Я практически никуда не вылезаю из своей усадьбы.

– Да, но родился-то ты в Москве. И у тебя с детства все было. А у него ничего. И это твое все ему не дает покоя. Он считает, что судьба несправедлива. Не только к нему, а вообще. И свой лакомый кусок можно только зубами выгрызть. Ты глянь, какой он цепкий. Аркашу-то под себя подмял, прожевал и не подавился. В общем, Коля, берегись.