Наталья Андреева - Оtцы и деtи

Разговор с братом взволновал Кирсанова. Сына он не ждал. Провинцию Аркаша не жаловал, и вообще между отцом и сыном в последнее время возникло отчуждение. Очень уж они были разные. Как-то незаметно сын вырос, стал мужчиной, теперь вот и университет окончил. Николай Петрович не знал, как теперь с ним разговаривать? О чем? Эта молодежь, она теперь такая… Продвинутая, в общем. Кирсанов же до сих пор с опаской подходил к компьютеру, а смартфоном пользоваться так и не научился. Телефон у него был кнопочный, о чем Аркадий говорил с насмешкой. В общем, живя почти безвылазно в провинции, Николай Петрович сильно отстал от жизни, да еще Фенечка… Вся такая несовременная, по провинциальному застенчивая. Кирсанов прекрасно понимал, что не будь она так провинциальна, шансов у него не было бы никаких. Потому что Фенечка была двадцатитрехлетней красавицей. А он… Немолодой, да еще хромой, не слишком удачливый писатель, или, как говорит старший брат Павел, писателишка.

Вот Павел – дело другое. Если бы он захотел, у него бы этих Фенечек было вагон и маленькая тележка. Но не хочет. И Фенечку не хочет. Николай Петрович не раз замечал, как она смотрит на брата. Словно маленький ребенок на фотографию Кремлевской елки. Восторженно, приоткрыв рот. Но зная брата, Николай Петрович был абсолютно спокоен. Павел – человек чести.

– Отец! – Кирсанов невольно вздрогнул. Он и забыл, что у Аркадия новая машина.

Когда тот вылез из сверкающей на солнце темно-вишневой «Инфинити», небрежно поигрывая ключами, весь такой столичный, холеный, самоуверенный, Николай Петрович растерялся. Ему стало неловко за свой старый спортивный костюм, пивной животик и лысину. Небрежно обняв его, Аркадий обернулся к машине. Оттуда вылезал худой высокий парень с волосами, стянутыми резинкой в хвост.

– Это Женя Базаров. Да ты в курсе.

– Никогда раньше не виделись, но наслышан, – еще больше застеснялся Кирсанов-старший. Базаров, видя его смущение, первым протянул руку, которую Николай Петрович робко пожал.

– Ну и занесло же вас в такую дыру! – сказал Базаров, покачав головой. – Полдня уже едем! Ну? Где ваше хваленое пиво? Показывайте! – И он решительно зашагал к избе.

– Все нормально, – хлопнул отца по плечу Аркадий и поспешил вслед за другом.

Затарились они основательно. Продавщица сбилась с ног, наливая в двухлитровые пластиковые бутылки пиво, в то время как другая торопливо взвешивала вяленых лещей, сушеных кальмаров и такую дорогущую для местных экзотику, как омуль и подвяленный краб. Николай Петрович стоял у прилавка в смущении, совершенно забыв, что все это куплено на его деньги. Себе он оставлял очень мало, Фенечка оказалась рачительной и экономной хозяйкой. Жила, как при матери, на наряды почти не тратилась, еду готовила самую простую, но вкусно. Деньги Аркадию она велела отдавать сама, испытывая неловкость за то, что живет с его отцом, да еще так называемым гражданским браком. Фенечка была очень стыдливая и какая-то болезненно порядочная. Так что всем остальным становилось неловко.

Загрузив сумки в багажник, Аркадий весело сказал:

– Ну, отец, езжай впереди, показывай дорогу! А то я тут все уже позабыл.

– Дорога-то не очень, сынок, – вздохнул Николай Петрович. – Машина у тебя уж больно хорошая.

– Машина – это расходный материал, – небрежно сказал Аркадий и полез за руль.

Николай Петрович ехал медленно, то и дело, поглядывая в зеркало заднего вида: как там сынок? Он видел, что парни о чем-то оживленно беседуют и смеются. От сердца отлегло. Может, Паша и не прав? Ничего не случилось, просто молодые люди решили отдохнуть на природе. Место модное, туристов полно, хотя, конечно, не заграница.

Подъезжая к Марьино, Кирсанов приободрился. Сейчас Аркадий увидит плоды его стараний. Увидит и оценит. Их участок самый большой, а дом самый лучший. Его еще называют «барским». Настоящие хоромы! И даже собственный пляж, узкая полоса песка, мостки, лодка с мотором. А на пригорке – банька, с сауной, с печкой-каменкой, с просторной террасой, на которой, попарившись, можно попить пивка, глядя на живописное озеро. Другие с такой усадьбы большие деньги за лето имеют, а Кирсановы держат все это только для себя. В поселке их называют буржуями.

Остановившись у кованых ворот, Николай Петрович поспешно кинулся их отпирать. Аркадий лихо въехал на участок и поставил свою «Инфинити» рядом с огромным черным «крузаком». «Опелек» Николая Петровича притулился рядом с двумя сверкающими глыбами. Фенечка машину не водила.