Марина Серова - Куда уж хуже. Реквием заговорщикам (сборник)

– Придурки, вот и пугали, – ответил Боец. – Что делать-то будем?! Вот где пригодился бы газ!

– Олухи! Давай позвоним Алеку, пусть доставит нам пару баллончиков… вместе с Гансом!

– Давай! – Он притормозил и потянулся за моим сотовым.

Сразу же, когда он его вынул из кармана куртки, я поняла: что-то здесь не так. У нормального рабочего сотового телефона за тринадцать миллионов рублей никогда не сыплются мелкие детали из дырки в корпусе.

Боец с глупой рожей посмотрел на телефон, на карман своей куртки и обнаружил в нем дырку. Такую же по размеру.

– Е‑мое, – проронил он после недолгого раздумья, – этот телефон спас мне жизнь.

Я захохотала.

– Ты чего? – спросил он, но его губы уже растягивались в неудержимой киногероичной улыбке. – Да чего ты?

– Да ты хоть каждый день ломай по телефону, даже моему личному… только не умирай! – и тут уж заплакала, не стесняясь.

– Вот что значит сильная женщина, – пробормотал Сережа, обнимая меня.

– Мужик, – ответила я, – у меня вообще…

– Что «вообще»?

– А ну тебя!..

Спохватились, когда было уже пять минут одиннадцатого.

– Может, милицию вызвать? – предложила я.

Шутка успеха не имела.

– Пошли, – сказал Боец, вылезая из машины, – нам еще три квартала идти.

Обожаю ночные прогулки…

… Домик был так себе – покосившийся. А в ладонях пульсировал огонь, страстно желавший вырваться наружу. Уже около получаса я терпела страшную боль и зуд. Ничего не поделаешь: слишком много зла скопилось в моих руках, слишком много пережили мы, перечувствовали вместе с Бойцом. Я не рассчитывала на заряд энергии такой силы. Сейчас не время выпускать ее, на то нужен специальный обряд. Придется терпеть.

– Боец, – тихонько сказала я, когда мы подошли к домику вплотную, – у меня есть одноразовое оружие. Заряд негативной энергии огромной силы. В жизни такой не испытывала. Если я кого-то коснусь, он будет выбит из себя по меньшей мере на минуту.

– Понял, – отозвался он, – пошли к окну.

Окна дома темнели провалами в неизвестное, но неизбежное. Никогда не чувствовала себя так: идущей к собственной могиле. Сжала в кармане три черные двенадцатигранные кости.

Нет, вы мне сейчас не поможете.

Обогнули покосившийся забор, пригибаясь, подошли совсем близко к занавешенному окну.

– Попробуешь? – спросил он. Я кивнула. Оперлась об облупившуюся стену и неуверенно вошла в погружение.

Сканирования не получилось. Но, уже выходя из транса, я ощутила стремительное приближение двоих. Изнутри – к нашему окну.

– Там, двое! – воскликнула я, указывая в темноту окна.

Тут же оно раскололось от парного выстрела изнутри.

Боец отскочил назад, открывая себе обзор, и, подпрыгнув, дважды плюнул туда огнем – из двух пистолетов.

Прыжок его начался справа от окна, а завершился слева.

Замерли: я – присев, он – пружинисто привстав на цыпочки.

После гулкого удара о дощатый пол – тишина.

– Все, что ли? – прошептал Боец, оглядывая двор, выискивая притаившихся врагов.

В ответ в доме щелкнули выключателем, зажигая свет.

– Входите, пожалуйста, – пригласил Саша, – можно прямо через окно. Только, предупреждаю, бросьте оружие.

– Бросай, – кивнула я Бойцу, показывая ладони.

– Как скажете, Александр Георгиевич, – кивнул Боец, – только и вы не стреляйте. Мы к вам с новостями.

– Понял.

Ногой Сережа окончательно открыл окно. И впрыгнул внутрь. Потом оттуда высунулась его рука.

– Залазь, – позвал он.

Свет ударил в глаза, некоторое время я моргала. Потом привыкла и разглядела: прямо под моими ногами лежали два трупа с пулевыми ранениями в корпус. Господи, с какой страшной точностью он стрелял!

Комната была обшарпанная, голая. С потолка свисала на черном проводе единственная лампочка. В углу стул, на котором лежала веревка. Рядом была дверь, ведущая во вторую комнату. А перед выходом в прихожую, в левом углу от нас, стояли двое. Бледная хрупкая Наташа, женщина, красивее которой я еще не встречала и, наверное, не встречу. Лицо ее носило отпечаток той муки, которую она пережила.

Саша держал ее за левую руку своей левой, как бы обнимая. Правую с пистолетом он приставил ей под подбородок.

Наташа стояла неподвижно, словно статуя, и только горящие большие глаза смотрели то на меня, то на Бойца. С надеждой, мольбой и страхом.

Боец показательно бросил оба пистолета на пол и ногой оттолкнул их в угол.

– Ножик! – велел Саша. Лицо его тоже покрывала бледность. Он волновался.