Андрей Анисимов - Проценты кровью

– Без твоей помощи, Петя, мы из этой западни не выпутаемся, – признался Виктор Иннокентьевич, перед этим детально рассказав, в какую историю они с Гришей попали.

– Странно, что снова выплыла квартира Кадкова, – задумался Петр Григорьевич. – Я не очень верю в мистику. Два убийства по одному адресу с интервалом в десять лет. Ты узнавал, когда освободился сын начальника потребсоюза?

– Я предвидел, что ты об этом спросишь. Справку заказал, но получить не успел. Слишком мало прошло времени и выпали выходные, – ответил Виктор Иннокентьевич.

Ерожин встал с кресла и кругами пошел по комнате. Он любил думать на ходу, и Суворов об этом помнил. Завершив очередной обход комнаты, Петр Григорьевич остановился у окна и, глядя на монотонную архитектуру своего микрорайона, тихо сказал:

– Надо работать…

– А что делать с сыном? – спросил Суворов.

– Ты стер отпечатки, а других улик против него нет, – вслух рассудил Ерожин.

– Отпечатки я стер. Но пистолет нашли в Гришкиной раздевалке. У меня стажируется девушка из Ленинграда. (Суворов продолжал называть город на Неве по-прежнему.) Она дотошная и старательная. Так вот, она уже работает по списку спортсменов. В этом списке Гришка есть. И про бутылку она знает. Знает, что отпечатки там были. Предположить, что такой старый волк как я по дури их утерял, трудно. Вот и думай, Петр. Несколько дней я смогу морочить голову Сиротину. Он не такой ушлый, как ты, но не идиот. Пистолет в раздевалке. Ерожин в списках. Слишком все просто.

– На это и рассчитывал стервец. – Петр Григорьевич уселся в кресло и стал думать над мотивом: – За что Гришку этот тип решил упечь в тюрьму?

– Идите на кухню. Пора обедать, – позвала Надя.

Два отца и сын послушно проследовали на маленькую кухню ерожинской квартирки и с трудом втиснулись на табуретки возле стола.

– А ты? – спросил Надю Ерожин.

– Я успею, – ответила молодая хозяйка, ловко ставя полные тарелки возле едоков.

Петр Григорьевич отметил, каким взглядом стрельнул сынок на его жену, и невольно улыбнулся. «Моя, ерожинская порода», – подумал он и почувствовал, как защемило сердце. Пожалуй, в первый раз отцовское чувство подполковника столь явно проявилось. Надя тоже поглядывала на Гришу. Но, кроме человеческого любопытства, ее взгляд ничего не выражал.

Петр Григорьевич отправлял в рот макароны с тушенкой – быстрей для трех голодных мужиков жена придумать блюда не смогла – и прокручивал известные факты: «Убит Крутиков. – Сержанта Сережу Крутикова подполковник помнил. Это был романтический парнишка, бравший на дежурство стихи Тютчева и Есенина. – Его убили, чтобы завладеть оружием. Это вполне логично и можно как рабочую версию принять. Потом происходит двойное убийство в квартире депутата. По словам Суворова, следов грабежа он не нашел. Нашел бутылку с отпечатками пальцев сына. Неужели для того чтобы засадить мальчишку, надо было так рисковать?» Затевая преступление против заметных фигур в обществе, преступник всегда рискует больше. Органы не жалеют времени и сил. Гораздо спокойнее ухлопать обыкновенного горожанина и так же подставить улики. Это в том случае, если мотивом является Григорий Ерожин. Больше всего не понравилась частному сыщику история со звонком девицы в день убийства депутата. Выходило, что преступление затеял не одиночка, а преступная группа.

– Что будем делать с парнем?:– покончив с макаронами, повторил Суворов.

– Ты когда в дорогу? – в свою очередь поинтересовался Петр Григорьевич.

– Не позднее полуночи. Надо заехать домой, умыться и к восьми в управление, – прикинул криминалист.

– Надя, подложи Гришке добавку, если у тебя осталось, – заметив, как сын отлавливает последнюю макаронину в пустой тарелке, попросил Ерожин и повернулся к Суворову: – Не знаю, Вит я. Оставляя его в Москве, мы таким образом отправляем Гришу в бега. Если об этом станет известно следователю, Сиротин уверится, – преступник – наш сын.

– Гриша, вы прямо как сын полка, – не выдержала Надя. – Уж больно странно звучит «наш сын» из уст двух мужиков.

– Надюша, подожди. Нам сейчас не до шуток, – пристыдил жену Ерожин.

Надя кивнула в знак согласия и больше реплик не вставляла.

– Думаешь, я не понимаю? – сказал Суворов, отвечая на рассуждения Петра Григорьевича. – Я это понимаю. Именно в бега. Но рисковать боюсь.

– Ты надеешься, пока парень отсидится, мы с тобой правду-матку раскопаем. Так? – Петр Григорьевич проследил, как Гриша принялся за добавку, и подмигнул Наде.