Андрей Анисимов - Завещание сына

– Иван Вячеславович, наши дамы завтра прилетают. Вы в курсе? – сменил тему Ерожин.

– Да, Лена мне звонила.

– Тогда я вас очень попрошу, встретьте их в аэропорту. Я теперь человек подневольный, мне смываться на второй день с работы просто неприлично.

– Не беспокойся, Петя. Ясное дело, встретим, – искренне заверил Иван Вячеславович. Он и сам соскучился по жене и намеревался лично встретить супругу с дочкой и внучатами без просьбы Петра.

– Ну тогда пора. Я бы еще хотел с Петровичем переговорить. По словам Грыжина, Петрович чаще других возит Николая.

– Он его персональный водитель.

Аксенов усмехнулся, но подполковнику послышалась в тоне тестя затаенная ревность. Аксенова можно было понять. Петрович возил еще его отца, генерала Аксенова. Иван Вячеславович вернул пожилого водителя с пенсии, взял по его же просьбе на фирму. Потом старик много лет возил самого Аксенова, а теперь перешел к заместителю.

Петрович жил рядом, на Фрунзенской. Квартиру ему помог получить отец Аксенова. Ерожин без труда отыскал солидный сталинский дом. Внизу сидела лифтерша. Узнав, что гость направляется в семнадцатую квартиру, она засомневалась:

– Не знаю, уж застанете ли. Петрович с утра за женой на дачу поехал, а вернулся ли, не видала. Но вы поднимайтесь. У них племянница из Ростова гостит. Хорошая девушка, красавица, но скромная. Она в курсе…

Ерожин вошел в лифт и почувствовал легкое волнение. Вот старый кобель! При одном слове «красавица» сразу заерзал, подумал он и вспомнил предостережение генерала Еремина. Впрочем, ростовская племянница Петровича в управлении работать никак не могла.

Лифтерша не обманула, дверь открыла очень красивая молодая женщина. Петр Григорьевич представился, и ему предложили войти.

– Дядя с тетей должны скоро быть. Обещали к девяти, сейчас уже половина. А я Наташа, – улыбнулась племянница, помогая Ерожину снять куртку.

– Что вы? Я сам, – смутился подполковник и подумал, что имя Наташа ему по жизни встречалось. Наташей звали его первую жену, а не так давно он познакомился с еще одной Наташей. Но об этом начальник отдела по раскрытию убийств предпочитал не вспоминать…

– Можно я вам чаю на кухне предложу, – спросила молодая женщина мягким южнорусским говорком. Ерожин только что пил чай у Аксенова, но возражать не стал.

– Вы давно в столице?

Прихлебывая чай, посетитель старался не рассматривать высокую грудь и длинную шею племянницы Петровича.

– Три дня. И ничего не видела. Знаете, одной в Москве без привычки трудно. Такая суматоха, того гляди, заблудишься, – виновато улыбнулась Наташа.

– Я теперь служу, но если хотите, на один из выходных мог бы стать вашим гидом, – предложил Ерожин.

– А это вам не в тягость? – Девушка покраснела и более внимательно вглянула на гостя прекрасными карими глазами.

– Вовсе нет. Запишите мой служебный телефон и позвоните в пятницу, в конце рабочего дня.

Подполковник продиктовал номер. Визитки для начальника отдела по раскрытию убийств напечатать еще не успели. Наташа записала и покраснела еще больше. Белобрысый моложавый москвич ей явно нравился.

Писательский поселок Переделкино давно обступили новостройки Москвы. Район Солнцева, обнимая Переделкино с юга, тянулся в область гораздо дальше. Появился он на месте деревни Суково, переименованной позже, видимо по соображению благозвучия, в Солнцево. Этот спальный придаток столицы благодаря местному мощному криминальному клану успел заработать репутацию одного из преступных центров. Солнцевская братва наводила страх не только в своей округе, интересы бандитской группировки распространились гораздо дальше. Но Переделкино административно продолжало числиться за областью.

Подмосковное местечко имело богатую историю. В тридцатых годах Сталин подписал указ, в котором земля от деревни Переделкино до Минского шоссе на западе и до полотна Киевской железной дороги на юге отдавалась под застройку писательских дач. С тех пор тут проводили летние месяцы, нередко и круглый год, многие мастера советской литературы. В Переделкине получили дачи Николай Погодин, Самуил Маршак, Константин Паустовский и другие, в их честь тут названы многие улицы. Прославили Переделкино и более поздние беллетристы и поэты, например Булат Окуджава, Гарольд Регистан. На них улиц уже не хватило. А вот Бориса Пастернака обошли тогда и потом. Зато к памятнику поэта на переделкинском кладбище каждый день тянулись поклонники. До сих пор по писательскому поселку прогуливаются живые знаменитости. Здесь можно встретить Егора Исаева, Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и многих других звезд литературного небосвода.