Андрей Анисимов - Завещание сына

– Подруги, знакомые, сослуживцы у Марины были? По документам я этого не понял.

– Наши ребята обошли с ее фотографией все злачные места. Я предположил, что, приехав в столицу, девица кормилась проституцией. Но подтверждения не получил. Ни шлюхи, ни сутенеры ее не признали, а среди этой публики у нас полно осведомителей.

– Тимофей, скажи честно, ты сам уверен в вине Колесникова?

– Абсолютно. Этот тип родную мать зарежет и глазом не моргнет. Хотите на него посмотреть – можем еще раз привезти на допрос, – предложил майор. Ерожин отрицательно покачал головой:

– Касайся дело заурядного уголовника, твоих улик было бы достаточно, но в данном надо заполучить мотив. Тогда мы были бы застрахованы на все сто.

– Согласен, но как это сделать? Марина нигде не работала и вела закрытый образ жизни.

– Оформляй командировку и чеши в Пермь. Там-то у нее подруги остались, Понюхай, может, она с ними переписывалась или те в Москву к ней наведывались. Надо покопать в ее садике. Авось что и выплывет.

– Слушаюсь, товарищ подполковник. Разрешите завтра вылетать?

– Сегодня, майор, если есть рейс.

Ерожин улыбнулся и убрал дело Колесникова в ящик письменного стола. Волков направился к двери, но на пороге остановился:

– Вашу просьбу я выполнил. Николай Иванович Грыжин для своего отъезда авиалиниями не пользовался.

– Спасибо, Тимофей, ты мне очень помог.

В семь часов вечера Ерожин вышел из управления едва живой. Но несмотря на усталость, настроение у него было прекрасное. Надя по телефону сообщила, что она с малышами и матерью завтра возвращается в Москву. Надо бы выспаться и прибраться перед приездом жены. Но Петр Григорьевич сегодняшнюю программу еще не выполнил.

Мечтая о постели, он поехал на Фрунзенскую набережную, к тестю. Подполковник обещал старшему другу разобраться со странностями в поведении его сына и решил получить информацию о последнем разговоре беглеца с Аксеновым из первых рук. Езда по вечерней Москве требовала особых нервов. Но Ерожин научился использовать автомобильные пробки во благо. В пробках он думал. Весь день Петр Григорьевич чувствовал, что забыл какую-то мелочь. Мысль об этой мелочи пришла во время разговора с Грыжиным и касалась судьбы сыскного бюро.

Забыл дать телеграмму Михееву, наконец вспомнил он и, проползая мимо почты, припарковался. Выудив из ящичка бланк, Ерожин вывел вологодский адрес помощника и быстро сочинил текст: «Кончай лесную охоту. Пора работать». И подписался: «Бывший директор Ерожин». Теперь можно было ехать к Аксенову.

Иван Вячеславович принял зятя без особого воодушевления. Он кисло поздравил Ерожина с назначением и повел к столу. Марфа Ильинична, напротив, обрадовалась родственнику чрезмерно. Для строгой вдовы, привыкшей скрывать свои чувства, это было признаком особого расположения. Она настояла, чтобы Петр полностью отобедал, и только после чая с вареньем разрешила ему проводить «допрос» Аксенова.

В ходе беседы Ерожин понял, чем объясняется дурное настроение тестя. К самому Петру это отношения не имело. Аксенов грустил без заместителя.

– Понимаешь, Петя, ушел он в отпуск, и я понял, что никакой я не генеральный. Давно все на парне. Пора на покой. Вот вернется он из отпуска и пускай берет директорство на себя.

– Ну, когда вернется, вы это между собой и решите. Я хочу спросить о другом. Старик волнуется за сына. Я Ивану Григорьевичу обещал разобраться. Скажите, Иван Вячеславович, чем вам не понравился обед с Николаем Грыжиным?

– Почему? Китайская кухня мне пришлась по вкусу. Я и не ожидал от китаёз, – не понял смысла вопроса Аксенов.

– Я не о кухне. По словам Грыжина, сам Николай вам не понравился…

– Да, странно парень себя вел, – наконец сообразил Аксенов, о чем его пытает зять.

– Вот это меня и интересует.

Иван Вячеславович воспроизвел беседу за столом ресторана. Память Аксенов сохранил отменную, а военная привычка излагать конкретно и по существу закрепилась у него на всю жизнь.

– Значит, у вас возникло подозрение, что Грыжин собирается сменить работу?

– Именно так. Но Николай на мой прямой вопрос ответил, что уйдет с фирмы только в могилу. Не помню дословно, но смысл его ответа был таков. Мы же близкие люди, зачем ему врать? Я Николаю поверил.

– Да, не будет он с вами темнить. Он вас очень уважает, – согласился Петр Григорьевич, чем без умысла польстил тестю.

– Надеюсь… – расплылся Аксенов и немного порозовел от смущения.