Андрей Анисимов - Завещание сына

Вчера Маргулина написала заявление об уходе и сегодня в поликлинику не пошла. Место медсестры она могла найти себе в течение часа. Но решила немного отдохнуть и о новой работе пока не помышляла.

Фильм закончился, на экране замелькали титры. Светлана машинально пробегала глазами строки с фамилиями незнакомых людей. В конце создатели фильма благодарили организации и частных лиц за помощь. Ей запомнилась фамилия Сундуков, которому объявлялась особая благодарность. Она выключила телевизор, сбросила халат и спряталась под одеяло. Настроение было мрачное, вставать не хотелось. Молодая женщина натянула одеяло на голову и попыталась уснуть. Но мешали мысли о докторе.

Пять лет назад Валентин Аркадьевич развелся. Детей у него от брака не осталось, и холостой врач жил с матерью в двухкомнатной квартире. К маме он относился с необычайным почтением, и привести женщину на ночь позволить себе не мог. Пока брат Светланы, Виктор, не уехал, они встречались где придется. Первый раз Валентин Аркадьевич взял ее в своем кабинете, на кушетке для больных. Тогда Света не думала, что у них возникнут отношения. Просто постеснялась отказать заместителю главного врача. Потом они после работы часто занимались любовью в этом кабинете.

Когда в поликлинике возникла коммерческая деятельность, Валентин Аркадьевич посадил Светлану на справки для автомобилистов. За это она получила пятьсот рублей прибавки. Иногда Валентин тихо вкладывал ей в руку конверт с премиальными. Случалось, в конверте лежало больше тысячи. Светлана не понимала, это деньги от него лично или от их трудовой деятельности, но уточнять стеснялась. Она знала, какую зарплату получает заместитель главного врача, и никогда бы не заикнулась о покупке квартиры, но в последнее время у Валентина явно появились деньги. Однажды в гардеробе театра, шаря по карманам в поисках номерка, он выронил бумажник. Тот раскрылся, и она увидела тугую пачку зеленых купюр. Доктор Крапивников не был жмотом, но и щедростью не отличался. На день рождения он подарил возлюбленной пуховый платок и несколько раз по праздникам – духи или туалетную воду. Зато кормил обильно. Их разлуке шла вторая неделя, а в холодильнике еще сохранилось кое-что из продуктов, что он привозил.

– И что на меня, идиотку, нашло? – укоряла себя Света. – Был мужик, продукты хорошие покупал, а теперь…

Подумав о еде, она ощутила голод и уже хотела подняться, но в это время с нее сдернули одеяло.

– Ой! – вскрикнула женщина и увидела перед собой доктора Крапивникова. Тот стоял над постелью при галстуке и с букетом роз.

– Почему на работу не вышла? – спросил он, жадно оглядывая ее обнаженное тело.

Встреча была бурной и долгой, Сегодня Валентин не спешил, и женщина ощутила в нем не только желание изголодавшегося за неделю мужика, но и нежность.

– Черт с тобой, давай поженимся, – проговорил он, откатываясь на край тахты.

– А жить где? – спросила Светлана, но счастливой улыбки не сдержала.

Валентин встал, подошел к стулу, где висел его пиджак, запустил руку во внутренний карман и добыл завернутый в газетную бумагу сверток.

– Держи свою квартиру. – И сверток полетел на тахту.

– Что это? – прошептала Светлана и с любопытством развернула газету. – Ой, доллары. Ой, как много!

– Я же сказал: квартира, – улыбнулся Валентин. Светлана с удивительной для ее полноты ловкостью вскочила на ноги и бросилась ему на шею.

– Свалишь, корова, – беззлобно проворчал доктор и снова увлек ее на ложе.

– Ну что, орлы, поработаем? – Ерожин оглядел своих подчиненных и, отметив искренний порыв на их физиономиях, улыбнулся.

– Так точно, товарищ подполковник, – ответил за всех Дима Вязов. Сотрудников отдела Никиты Васильевича Боброва Ерожин знал много лет, и знакомства как такового не требовалось. Но начать службу, не собрав в первое утро команду, было бы не правильно. Генерал Еремин ждал его в десять, и подполковник имел время побеседовать с ребятами. В кабинете не хватило стульев, и Коля Маслов приволок еще два из комнаты Тимофея Волкова.

– Вы, господа, меня знаете, я вас тоже, поэтому представляться друг другу нужды нет, а пить водку с утра не принято.

– Никита Васильевич в таких случаях заваривал чаек, – напомнил Ерожину майор Волков. Петр Григорьевич посмотрел на заварной чайник, прикрытый фетровой шляпой, выдвинул ящик, в котором полковник держал набор чайных коробочек, и покачал головой:

– В этом искусстве я профан. Никита Васильевич в чае толк понимал, от меня подобного умения ждать не приходится. А вот в деле постараюсь оказаться не хуже. Я очень уважаю полковника Боброва и занял это кресло по его настоятельной просьбе. Он никогда мне не отказывал, да что вам говорить, все происходило на ваших глазах. Не смог отказать и я ему. Вот мы и вместе. Надеюсь, сработаемся.