Владимир Романовский - Наваждение

Позвали Ахмеда. Ахмед некоторое время входил в положение, а потом сказал, что за определенную мзду может организовать паспорт на другое имя и билет в какую-нибудь отдаленную точку на планете, где людей не облагают почем зря штрафами и не тащат в суд и не сажают в тюрьму не только за неуплату долгов, но даже за грабеж и убийство. А в России, как всегда, свобода только на словах, иллюзия одна.

А Миранда предложила обратиться к ясновидящей.

Фотина сказала, что хотела бы уйти пораньше. Ахмед снова вошел в положение, и сказал, что уйти она может хоть сейчас, и не приходить завтра, и даже вообще никогда больше не приходить, потому что с русскими женщинами одни проблемы, а толку очень мало, да и клиенты беспокоятся, когда видят в химчистке русскую – думают, что что-то здесь не так. Миранда стала на него кричать истошным голосом, давать чувствам своим абхазским отвагу, а Фотина накинула куртку и вышла.

Оставалась Марина Владиславовна. Фотина поймала таксомотор – пригодились купюры телепата – и велела шоферу ехать на улицу Чайковского. Приехали. Внутри было, как и в предыдущий приход, много растерянного и спешащего народу, и много подозрительных типов. Миранда нашла мужчину, который не очень спешил и вид имел такой, будто он здесь работает.

– Я ищу главу отдела Марину Владиславовну, – объяснила она ему.

– Тю, – сказал мужчина – средних лет, в очках, при гластуке, с кривым ртом. – Вчера укатила в отпуск. Теперь застрянет в Лондоне на месяц. Заместитель остался, но он такая сволочь, каких свет не видывал. Вы к нему не ходите, нахамит только, и ничего не сделает. Вы из «РосПримочек»?

– Нет.

– А откуда?

– Я … сама…

– Сама? Адвокат у вас есть?

– Есть, но он не занимается государственными учреждениями.

– Ну, тогда вам здесь ловить нечего. Вы мне поверьте, я опытный. Будь вы покрасивее, может, и были бы шансы.

– Я по делу «Комиссии по распределени фондов для матерей-одиночек». Мне от них письмо пришло…

– О! – мужчина хохотнул. – «Комиссия»? Они вчера все дела заморозили на месяц. Ничего не добъетесь. Они на автопилоте, разгружаются, а то перебор с делами. Бюджетный сезон у них. Если задолжали им – мой совет, заплатите. Не связывайтесь. Они хуже налоговой. Пристанут – на всю жизнь вам загрузка и расстройство.

Фотина почти физически почувствовала, как сгустились тучи над ее головой, непроглядные, черные, и вот-вот должны шарахнуть молнией.

Она пошла к выходу. На улице постояла немного, думая, что бы предпринять.

Помимо ясновидящих, колдунов, ворожей, и прочих представителей оккультного предпринимательства, специализирующихся на давании советов тем, у кого не осталось способов решить проблему в рамках материализма, есть ведь еще и церковь, которая, как известно, Дом Божий. И там, в церкви, говорят, можно обратиться непосредственно к Самому Главному Начальнику. Можно и без церкви к Нему обратиться, если знаешь, как. Фотина думала, что знает, а на поверку вышло, что не очень, не до конца, и не совсем. Вообще не знает. Нужно молиться – а как? Фотину воспитывали в лучших традициях русского дарвинизма, согласно которым выживают приспосабливающиеся, человек произошел от общего с обезьянами предка, а разум в конце концов всех победит, и благодаря постепенным достижениям науки наступит на земле для всех совершеннейшее радостное благополучие.

А как нужно молиться ее не научили. Просто просить мысленно? Мол, видишь, в какой я переплет залетела, не благоволишь ли исправить?

Следуя по Каменноостровскому («солдатским шагом», с грустью вспомнила она), увидела Фотина некрасивую, несколько нелепого вида, церковь с колокольней. И решила, что нужно попробовать.

Внутри крепко пахло каким-то церковным дымом, и было пусто, только у самого алтаря стоял толстый поп в рясе, с огромной бородой, прикрывая правым рукавом рясы нижнюю часть лица. Может, он курил марихуану – Фотина не знала. Она остановилась по центру кафоликона. Ей хотелось присесть, но в русских церквах нет скамеек. Поп обернулся к ней, посмотрел сердито, пожал плечами, и подошел.

– Здравствуйте, – сказал он. Не очень молодой, с простым, не очень добрым лицом. – Мне нужно уходить, к сожалению, времени мало. Вечерней службы у нас сегодня нет, завтра. Чем могу служить?

– Я попала в беду, – призналась Фотина. – И не знаю, что делать.

– Исповедаться пришли? Лучше завтра. А то я спешу, а в спешке, сами понимаете, ничего путного не выйдет.

– Я в беду попала. Мне помощь нужна.