Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Подойдет, вполне подойдет, — не дал ему закончить Арт. — Была бы лишь постель и стол для работы — больше мне ничего не надо. Я ведь в отпуске.

— Ах, а я давно забыл, что такое отпуск, — вздохнул хозяин. — У моря живу, а моря практически не вижу.

Постель там есть, в комнатке стоит очень удобная тахта, сейчас распоряжусь поставить еще письменный стол. Только… плата вперед.

Хотя комнатка была и маленькая, и темноватая, хозяин содрал за нее ровно четыре тысячи. И располагай (любимое словечко Боровского) Арт лишь этими четырьмя тысячами, с завтрашнего дня ему пришлось бы не только отказывать себе во всем, но и просто положить зубы на полку. И все равно я радовался тому, что Арту удалось поселиться в «Альбатросе». Первый шаг к раскрытию тайны «Альбатроса» был сделан.

Я возвращался в Щецин, оставив друга один на один… знать бы, с кем! Не исключено, что с преступником. Или с преступниками. Бедный Аристотель! Порой он меня довольно-таки сильно раздражал. Особенно не нравились мне его шуточки в тех случаях, когда обыкновенному смертному бывает не до шуток, его постоянные насмешки над милицией. Но все это мелочи. Имел ли я право подвергать его риску? Ведь я отдавал себе отчет в том, что он оставался среди людей, каким-то образом причастных к двум преступлениям. Ведь я прекрасно знал по опыту наших прошлых совместных дел, что Арт, увлекаясь психологической стороной расследования, совершенно забывал о собственной безопасности. В Юзефове он «при исполнении» был ранен в плечо, в Варшаве дважды получал ломом по голове, так что потом ему пришлось порядочно полежать в больнице. Я уже не говорю о других, более мелких переделках, в которые он попадал из-за желания помочь нам. А ведь в «Альбатросе», судя по всему, орудовал опасный преступник. Или преступники. И убийство Рожновской в прошлом году, и попытка задушить Марию Решель вчера свидетельствовали о том, что мы имеем дело с преднамеренным, хладнокровно обдуманным и исполненным преступлением с применением одинаковых средств — снотворного и шелкового шарфа.

Естественно, я позаботился о том, чтобы работники милиции в Свиноустье обеспечили Арту негласную охрану, но все равно, находясь в доме, он оставался один на один… с кем?

Комната, предоставленная Аристотелю Баксу, находилась в мансарде. Это действительно была очень небольшая комнатка со скошенными стенами, маленькое оконце которой выходило прямо на крышу пансионата. Хозяин объяснил, что соседняя комната, более комфортабельная, предоставлена студентке Божене Чедо, а третья комнатка по той же стороне мансарды, с окнами во двор — доктору Полтыке. Две комнаты по другую сторону, окна которых выходили на парадный подъезд и которые носили гордое название «апартаментов», так как «располагали» отдельной ванной, занимал известный варшавский журналист Милевский.

Смеркалось. Двух часов сна Баксу хватило на то, чтобы хорошо отдохнуть и после умопомрачительных развлечений прошлой ночью в щецинском «Каскаде», и после утомительного дня. Теперь, оставив вещи в своем новом жилье, Бакс отправился на очень важную встречу. Ему предстояло первый раз в жизни увидеть… Балтийское море.

В пансионате было пустынно и тихо. Пользуясь прекрасной погодой, его жильцы не торопились возвращаться на ужин с вечерних прогулок, а прислуга занималась своим делом где-то внизу.

Приморский бульвар. Широкие аллеи, посыпанные желтой галькой, зеленые ухоженные газоны с искусно подобранными композициями разнообразных цветов: квадраты, круги, прямоугольники из роз, анютиных глазок, астр. Через дюны ведут выложенные плитками дорожки, вдоль которых высажены какие-то кусты причудливых форм, неизвестные карликовые деревца. Встречаются и небольшие рощицы обычных деревьев, перемежающиеся зарослями какой-то высокой травы или тростника. По широкой лестнице можно спуститься к бесконечному молу. В неярком электрическом свете он кажется призрачным. Людей здесь много, но они несуетливы, спокойны, переговариваются негромко, никто не нарушает торжественной тишины.

Безбрежность моря ошарашивала. Серую сталь воды, темнеющую с каждой минутой, слева освещали огни Альбекка, городка, лежащего уже в ГДР, справа — луч старенького маяка. Издалека доносилось пыхтенье буксиров, время от времени слышались гудки теплоходов.

Понадобилось немало времени, чтобы Аристотель Бакс пришел в себя после впечатления, произведенного на него морем, и немного освоился с его великолепием. Он присел на одну из скамеек, которые двумя длинными рядами тянулись вдоль бульвара, и с наслаждением вдохнул чудесный воздух. Перед отъездом из Варшавы он разыскал в какой-то книжной лавчонке старую брошюрку о Свиноустье, из которой почерпнул множество интересных сведений о микроклимате курорта, уникальных лечебных свойствах Приморского залива, и сейчас полной грудью вдыхал чистейший воздух, насыщенный озоном, микроскопическими частицами солей йода, брома — чего там еще? Нет, не преувеличивала брошюра, утверждая, что «этот огромный естественный ингаляторий благоприятно воздействует на здоровье человека».