Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Кто же другой? — без особой надежды поинтересовался Бакс.

— А это вы наверняка знаете не хуже меня. И хватит разговоров на эту тему.

— Согласен. Поговорим на другую. Куда вы перепрятали шкатулку Рожновской?

И на сей раз выстрел попал в цель. Милевский дернулся, как от удара, весь съежился, но решил притвориться непонимающим.

— Какую… шкатулку? — спросил он, но дрожащий голос выдал его.

— Хватит притворяться. Конечно, дело ваше, но сами подумайте: шкатулка является собственностью Рожновской, Рожновскую убили, шкатулка находится в ваших руках — связь для следственных органов очевидна. И вы, человек умный, не понимаете этого?

— Да с чего вы взяли, что она у меня? А, понимаю, вам наболтала эта кретинка. Глупая злая баба! Шкатулка пропала еще в прошлом году, а искал я вовсе не ее, я искал… да, я искал завещание, господин детектив.

«Умеет выкручиваться! — отдал ему должное Бакс. — Догадался, что я ничего конкретного не знаю, теперь будет врать. Ну, погоди же!»

— Зачем вам завещание? Ведь вы и так наизусть знаете его текст. Впрочем, это неважно. Еще вопрос…

Тут дверь в палату открыла студентка, детектив жестом попросил ее не входить и продолжал:

— Что связывало вас с Рожновской и ее мужем?

— Ничего, я познакомился с ними здесь, в Свиноустье, в прошлом году. Абсолютно ничего.

«Интересно, знает ли он о бегстве Рожновского за границу? Наверняка знает, хитрая лиса, ну да это неважно».

— Пока хватит, не буду вас больше мучить, пан редактор. Продолжим разговор позже.

— Я знаю, что вы меня подозреваете, господин Бакс. Отчасти вы, может, в чем-то и правы, я действительно кое-что знаю, и мои сведения могли бы вам пригодиться, но прошу меня понять — есть вещи, которые никто не должен знать, вы понимаете — никто! Даже если мне грозит арест… Не исключено, что я вам сообщу эти сведения… ну, скажем, завтра, самое позднее — послезавтра. Хорошо?

— Что ж, за неимением лучшего, пусть будет послезавтра.

— Но вы же понимаете, что я не мог сам себя убить!

— Себя не могли, а вот тех женщин…

— Вы действительно думаете, что я способен был задушить тех женщин?!

— Пан редактор, мы решили продолжить наш разговор позже, вот и вернемся к нему потом. А теперь скажите, когда вы намерены приступить к отложенной партии?

— Я попрошу отложить ее на день, думаю, со мной согласятся, ведь у меня выигрышное положение… А вы опять за свое? Что вам дались эти шахматы? Для меня сейчас важнее всего Божена. Вы знаете, она обиделась на меня. Мне бы хотелось сказать ей пару слов наедине.

— Я оставлю вас вдвоем. Желаю вам быстрейшего выздоровления, пан редактор.

По дороге в пансионат Бакс на все лады прокручивал одну мысль: возможно ли, что, ударив его по голове, Милевский затем проглотил снотворное и разыграл комедию перед доктором Полтыкой? Нет, пожалуй, это невозможно, просто бы не успел. А значит, кто-то другой хотел убить детектива…

Боровский занимался хозяйственными делами, как всегда, спокойный, доброжелательный, готовый сделать все для удобства своих жильцов. При виде детектива он встал и обойдя, а вернее, обежав большой письменный стол, самолично приставил к нему кресло, на которое и усадил посетителя.

— Рад, очень рад вас видеть, дорогой пан Ковальский. Была, была милиция, а как же, я еще утром сообщил куда надо. Поручик поехал в больницу.

— А я как раз оттуда.

— Я и сам звонил в больницу, но мне не пожелали ничего сообщить. Так каково самочувствие нашего дорогого редактора? И что с ним случилось? Доктор Полтыка что-то говорил об отравлении.

— Пан Милевский действительно отравился, выпив больше снотворного, чем полагалось, но уже все в порядке.

— Слава богу! Ох, извините, вы наверняка неверующий, да и я, признаться, тоже. А почему вы были в больнице? Вы очень интересуетесь этим делом?

— Ну… как сказать…

— Да нет, вы не подумайте, я просто так спросил. Я дорого бы дал за то, чтобы знать, кто же преступник. Такой позор для моего пансионата! Может, глоточек спиртного?

— Нет, спасибо, для спиртного слишком рано. А вы правы, меня действительно интересует эта история. Я уже о многом догадываюсь и подумываю, не сообщить ли о своих догадках в милицию.

— Что вы говорите! Это чрезвычайно интересно, пан Ковальский. Если я могу вам чем-то помочь…

— Можете. В том, что касается Марии Решель.

Владелец пансионата непроизвольно сдвинул брови, но тут же спохватился и натянул на лицо привычную маску.