Джон Мэтьюз: Смертельные послания

«Может быть, печень и почки женщины съели либо утащили крысы или собаки?» – подумал Брайс. Маловероятно, что такое могло произойти всего за полчаса. Но за это время органы мог удалить и сам убийца. Да, Джекоб действительно еще не видел ничего подобного, хотя о чем-то похожем слышал .

Он бросил взгляд на настенные часы. До появления в офисе инспектора Маккласки, которому он должен был сообщить о происшествии, оставалось пять часов.

– Да будет вам. У этого дарвиниста явно не все дома. – Виконт Линхерст взболтал бренди в стеклянной колбе и добавил: – Он наверняка произошел от обезьяны. Мы же стоим на более высокой ступени развития.

Имея перед собой столь образованную аудиторию в лице двух ведущих лондонских хирургов – сэра Томаса Колби и Эндрю Мэйтланда, – виконт счел необходимым высказать свое мнение на этот счет.

– Посмотрев на любого из моих слуг, этого не скажешь, – заметил Мэйтланд.

Линхерст рассмеялся, в то время как Колби сохранял серьезное выражение лица.

– Не знаю, не знаю. Ежедневно при проведении вскрытий я вижу одно и то же. Каждый орган находится на одном и том же месте – печень, желудок, селезенка, – как и каждая косточка, каждый сустав, вплоть до мизинца. – Томас поднял вверх свой мизинец. – И на вашем месте я не стал бы столь поспешно сбрасывать это со счетов.

– Непонятно, – Линхерст похлопал себя ладонью по лбу. – Вроде всё на месте. И Дарвин толком не объяснил, каким образом обезьяна могла…

Виконт замолчал, увидев, что к ним приближается клубный швейцар.

– Извиняюсь за вторжение, джентльмены, – поклонился он посетителям клуба. – Сэр Томас, срочный звонок.

Колби развернул сложенный вдвое лист бумаги, лежавший на серебряном подносе, и вздохнул:

– Прошу прощения, я отлучусь на минуту.

Он прошел вслед за швейцаром в вестибюль и взял телефонную трубку. Ответивший на другом конце провода комиссар полиции Грейлинг без лишних слов сразу перешел к делу:

– Еще один случай. – Последовало молчание. Грейлинг не знал, то ли это шок, то ли сэр Томас просто его не услышал. – Сходный с восемью предыдущими, – добавил он.

– Где? Опять в Уайтчепеле? – заговорил наконец хирург.

– Нет. Вы не поверите. За океаном, в Нью-Йорке.

Но Колби был не особенно удивлен. Поскольку последнее убийство произошло больше года назад, Потрошитель, похоже, либо попал в тюрьму, либо умер, либо уехал.

– Кто там занимается расследованием? – спросил Томас.

– Маккласки. – Понизив голос на октаву, комиссар добавил: – Но это не имеет значения, вам нужно отправляться туда как можно скорее.

– Понятно. Осмелюсь предположить, он вряд ли просил о моем приезде.

– Он не просил. Просил я . Ваш опыт в расследовании подобных преступлений бесценен. Вполне возможно, что это убийство, совершенное под копирку. Как вам известно, пресса уделила этим случаям значительно больше внимания, чем нам хотелось бы. Но если между ними действительно существует связь, то у нас в пассиве все еще восемь нераскрытых убийств.

Колби не нужно было напоминать об этом. Последние три года стали самым трудным периодом в его профессиональной жизни. Число убийств, приписываемых Потрошителю, варьировалось от пяти до одиннадцати, но, по мнению Томаса, между восемью из них существовала определенная связь. Никогда еще ни одно расследование не вызывало такого ажиотажа среди публики, чему в немалой степени способствовала газета «Флит-стрит», жаждавшая увеличения числа читателей.

– На теле опять оставлена метка, – сообщил Грейлинг. – Маленькая буква «Х» на левом плече.

– И что?

– Может быть, это Потрошитель, а может быть, и нет. Мы не узнаем этого, пока не ознакомимся со всеми деталями.

– Понятно. – Колби вздохнул. – Дело в том, что через две недели у меня важный доклад в Королевском хирургическом колледже, и мне просто необходимо быть здесь в это время. Я смогу поехать только потом.

– Не уверен, что это дело может ждать так долго – не говоря уже о политических проблемах. Маккласки опять начнет разглагольствовать по поводу нашей некомпетентности. Вы не можете отложить свое выступление?

Хирург принялся перебирать в памяти мероприятия своего весьма насыщенного графика: церемония официального введения в должность сына в Королевской военной академии в Сандхерсте, приглашение на ужин с танцами от лорда и леди Нортбруков, куда он не мог не пойти, поскольку в противном случае навлек бы на себя гнев супруги…