Ольга Володарская - Зов темной воды

«28 мая 1945 г.» – было написано там.

«Только недавно вернулись с войны, – подумала Лариса. – А где это они? – И самой же себе ответила: – У Графини! Вот столик, за которым я сейчас сижу…»

Посмотрев на знакомый предмет мебели на фото еще раз, Лариса зацепилась взглядом за одну деталь. Из замочной скважины ящичка торчал ключ. Видимо, тогда он запирался, но когда Лара увидела его впервые, ни о каком запоре речи не было. Ключ потерялся и…

Стоп! Лариса вскочила и выбежала из комнаты. Влетев в спальню Алекса, она бросилась к его борсетке. Лара помнила, что именно туда он положил вещи, которые были найдены ею в карманах куртки Егора Данченко. Расстегнув замочек, она забралась внутрь и отыскала ключ. Зажав его в ладони, Лара вернулась в комнату и подлетела к туалетному столику. Сунула ключ в замочную скважину. С замиранием сердца повернула…

Раздался щелчок. Передняя панель ящичка откинулась, и Лариса увидела потайное отделение, в котором лежали какие-то бумаги.

Лара вытащила находку на свет. Как она и ожидала, в ее руках оказались листы, покрытые рядами немецких слов. Усевшись на диван, она стала с трудом разбирать написанное. Чтобы перевести весь текст, знаний языка ей не хватило. А вот фамилию агента Ларисе разобрать было нетрудно, ибо она была ей хорошо знакома…

Лариса слышала, как Наташа, оставленная на ночь для дежурства у постели больного, прошествовала в кухню, поэтому тихонько зашла в спальню Дубцова.

– Михаил Степанович, – шепотом позвала она старика. – Вы спите?

Тот открыл глаза и посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом. Казалось, он услышал ее, но не понял сути вопроса, так был занят своими мыслями. Наконец взгляд его прояснился, и Михаил Степанович спросил:

– Что ты хотела, детка?

– Как вы?

– Плохо, – он не стал кривить душой. – Умираю…

– Ну, зачем же так, Михаил Степанович? – обеспокоилась Лариса. – Если недомогание какое, давайте я Наташу позову… Надо?

– Бо-о-же… – выдохнул он. – Силы уходят… Как бы не сдохнуть раньше времени… Мне ведь нельзя… Никак нельзя… – Он принялся шарить руками по одеялу, будто ища что-то. – У меня незавершенные дела… – Дубцов покашлял и вроде бы стал бодрее выглядеть. – Сначала отыщу кое-что, а потом и помирать можно…

– Вы это ищете? – спросила Лара и выставила перед собой стопку листов, найденных в потайном ящике туалетного столика.

– Что это?

– Ваша именная папка. Архивное дело на агента Абвера под псевдонимом Медведь…

– Нашлось, значит? – после затяжной паузы подал голос Дубцов.

– Только что обнаружила… В ящике столика… Того самого, что я у Графини купила… Там, оказывается, потайное отделение есть…

– Выходит, поэтому она его продала… И именно тебе, кто… Как там она говорила? Сможет оценить его прелесть? – Он глубоко, с присвистом вздохнул и, указав нетвердым пальцем на стопку листов, удерживаемую Ларой на весу, спросил: – Что будешь делать с этим?

Лариса ничего не ответила. Тогда Михаил Степанович сам подал голос:

– Ничего бы не было, если б не Эллина… Все бы забылось, понимаешь? Да, когда-то меня завербовали, еще до войны, я мальчишкой был, на таможне работал… Глупый, наивный, шпионской романтикой бредил и мечтал о приключениях… На этот крючок меня и поймали… А когда до меня дошло, что я наделал, было поздно, я стал агентом Абвера… – Михаил Степанович тяжело вздохнул. – Знала бы ты, как я раскаивался, как ругал себя… Но ничего не мог изменить. Только оправдывать себя тем, что своим предательством особого вреда родине не нанес. За все время моего сотрудничества с немецкой разведкой я всего раз пять встретился со связным и передал сведения, которые не имели никакой ценности… Но немцы такие педанты, досье на меня оставалось в их архивах, и это висело надо мной дамокловым мечом… – Дубцов беспокойно поерзал. Лариса, думая, что ему неудобно лежать, сделала шаг к кровати, желая помочь старику принять другое положение, но он жестом велел ей сесть на стул и продолжил рассказ: – Это был мой грех, мой позор, моя тайна. Не думал я, что это вылезет. Но вот в 1971 году… Я был в командировке, тут не соврал, а когда вернулся и столкнулся в коридоре с Эллиной (она была тогда очень зла на меня, и у нее на то была причина), она мне сказала: «Я все о тебе знаю! И могу уничтожить тебя в любой момент! Живи теперь в страхе!» Я сначала не придал значения ее словам, но когда услышал, как Андромедыч ищет хозяина какого-то портфеля, поднапрягся… Не предполагал я, что он принадлежал Егору, но… Предчувствие! В общем, когда я завладел портфелем и открыл его, стало ясно, что волновался не зря. В нем, кроме газеты, сигарет и прочей ерунды, оказались документы Егора Данченко (я их позже уничтожил)…