Илья Райх - Порок

– Ладно, поднимайся.

– Что?

– Поднимайся, говорю.

Он вошел в подъезд. Консьержка отсутствовала. Это обстоятельство немного забеспокоило Евгения, как и молниеносная перемена в настроении Гузель Фаритовны. «Доверять ей или нет?» – вновь мучился Евгений. Он вспомнил, как в прошлом она обманула его, сказав, что Игорь Баумистров лечится в наркологическом отделении, хотя на тот момент он никак не мог проходить по больничным выпискам. Или она лично знала Игоря или, предварительно посоветовавшись с главным врачом, выдала ему положительный ответ, что подтверждало их преступную связь. Или она все же консультировалась из-за субординации? Сомнения нарастали.

Гузель Фаритовна встретила его весьма приветливо, а когда перед ней неожиданно вспыхнул букет свежих алых роз, она благодатно одарила его поцелуем в губы, что только усилило недоверие Евгения. Он снял куртку, пистолет спрятал за пазухой, но самое главное – дверь за собой он закрыл собственноручно. Пока хозяйка занималась цветами, он обошел все комнаты и, удостоверившись, что они одни, пришел к ней на кухню.

– А ты ошибся на одну розу, – Гузель Фаритовна на кухонном столе перебирала розы.

– Не понял?

– Ты купил десять роз.

– Я просил у продавца одиннадцать роз, значит, он ошибся или обманул, – Евгений присел на стул.

– А как ты догадался, что я дома одна?

– Интуиция, – холодно ответил Евгений.

Гузель Фаритовна присела напротив. Внешне она была на высоте, как и всегда – прическа, аккуратный макияж и бирюзовый шелковый халат мало кого могли оставить равнодушным. Но Евгений, обремененный горьким опытом, не таил в себе похотливых помыслов.

– Скажи, пожалуйста, после моего звонка ты предупредила, что я приду к тебе?

У Гузель Фаритовны искривился рот от удивления:

– А кого я, по-твоему, должна была предупредить?

Евгений замешкался.

– Ты же знаешь, у меня проблемы с органами, я в розыске…

– И ты думаешь, что я сразу должна была позвонить в полицию?

– Нет.

– И я еще жду извинений за…

– Да, прости меня, я был неправ, ты знаешь, я никогда бы этого не сделал. Но у меня не было на тот момент выбора.

– Угроза убийством мне еще никогда не поступала.

Она предложила чая, Евгений согласился. Гузель Фаритовна встала, подошла к плите, в этот момент позвонили в дверь.

– Ты вызвала полицию? – Евгений соскочил со стула и бросился к окну. Но за окном он ничего подозрительного не рассмотрел.

– Я никого не вызывала, – категорично и раздраженно ответила хозяйка, – успокойся!

Евгений обернулся, но Гузель Фаритовна с возгласом: «Кого еще принесло!» уже успела покинуть кухню.

Евгений ринулся за ней с криком:

– Не надо, не открывай!

Но было поздно. Когда он добежал до двери, твердо сжимая рукоятку пистолета, перед ними предстала пожилая женщина с улыбкой на лице:

– Гузелечка, здравствуйте!

Евгений отпрянул назад и спрятался за дверью.

Гузель Фаритовна вышла на площадку, захлопнув за собой дверь, после минуты шушуканий она вернулась к Евгению.

– Это соседка, хочет оставить ключ на выходные, к ней может приехать сестра из другого города.

– А консьержка?

– Уволилась, а новую пока не нашли.

Вновь позвонили в дверь.

– Эта опять она, принесла ключ.

Евгений пошел за Гузель Фаритовной и, краем глаза убедившись, что за дверью стоит вся та же соседка, прошел в спальню. Разложив свое тело на кресле, он ждал хозяйку. Она вошла в комнату и подошла к нему.

Он приподнялся, взял ее руками за талию, нежно сжал и произнес:

– Мне хочется сознаться, что я…

Опять раздался звонок в дверь.

– Достала! – с возмущением произнесла она и вышла, захлопнув за собой дверь спальни.

На этот раз Евгений не пошевелился, ведь прозвучали те же два коротких звонка, как и в предыдущие разы. А по звонку – как по отпечаткам пальцев – можно идентифицировать кого угодно.

Пребывая в одиночестве, он застыдил себя за недоверие к Гузель Фаритовне, за то, что причислил ее к приспешникам Марка Ефимовича и единственный выход был – все рассказать, покаяться. Но отсюда вытекал другой вывод, что Станиславский не клюнет на его приглашение прийти к ней в квартиру на последний разговор.

«Да, я наивен, зачем ему или его людям учинять расправу в чужой квартире посреди города, в крайнем случае, вызовут на безлюдный пустырь за городом», – размышлял Евгений. Он мог назначить встречу Станиславскому в людном месте – в кафе, ресторане, парке, но Евгению, с точки зрения доказательной базы, она пользы не принесла бы. Поэтому единственным местом, где Станиславский мог бы расслабиться и дать волю эмоциям, служила квартира Гузель Фаритовны. Он всегда доверял ей, а для Евгения она могла сыграть роль свидетельницы.