Илья Райх - Порок

Евгений и предположить не мог, что прелюбодеяние Риммы может задеть его самолюбие. Ему было обидно за Агера Агишевича, за себя, за всех обиженных мужчин, он даже засомневался, а есть ли на этом свете те, у которых вовсе не растут рожки. Таких нет, все индивидуально во времени, рано или поздно наступит момент, когда обязательно найдется тот, кто станет свидетелем первых невидимых кальцинированных всходов и на твоей голове. Евгений хотел бы знать эту аксиому без опыта. Но нет, жизнь полна разочарований – как только он влюбился, это правило не миновало и его. Одним словом, круговорот измен в природе.

Одновременно его осенила и надежда, что Римма, которая посещала его фантазии в ванной комнате, сможет в будущем дать шанс и ему. Он ощутил возбуждение и представил картину за дверью, за которую его беспардонно выставили. Молодой человек, моложе Агера Агишевича, лежит на святом брачном ложе, унижая и втаптывая в грязь весь многолетний капитал семейных отношений, жадно раздирает тело Риммы, трепетно выполняющей любую его блажь. Евгений проникся желанием увидеть этого парня, который взглядом презрительного превосходства в присутствии Риммы провожает Евгения из квартиры наставника. Евгений почувствовал непреодолимое родство с Атером Агишевичем, мало того, он с рвением мазохиста представил себя униженным мужем Риммы. Весь удар он готов был взять на себя. Мысли улетучились, потому что снова заскрежетал замок, дверь опять отворилась. Вышла Римма в перетянутом поясом халате.

– Чуть не забыла, Агер Агишевич просил передать это тебе, – она протянула ключ от квартиры. Она хотела сказать еще что-то, но не смогла и, состряпав улыбку, закрыла дверь.

– Спасибо, тетя Римма! – успел крикнуть ей вслед Евгений.

Автомобиль наставника он поставил обратно в гараж. В маршрутном такси он поехал в направлении нового места проживания, в микрорайон Сипайлово. Трясясь на заднем сиденье, он только и думал о пассии жены полковника, строил догадки о ее любовнике. Так что надежды, появившиеся благодаря короткому общению с Марией, с которой он связывал полное исчезновение его фантазий и возврат к реальной практике, полностью рухнули. Фантазии вновь взбудоражили его сознание. Неужто, на всю оставшуюся жизнь?

Получается, что безудержная скрытая сексуальная жизнь, вполне мирно уживающаяся до поры до времени с реальными воплощениями желаний, в один момент дает трещину в личностном сознании. И переворачивает с ног на голову предпочтения? А что, если Воинов – прав?! Он начинал бояться своих желаний, фантазий, но хронически стремился к ним. Правда, его философия не могла допустить, что он когда-либо будет наслаждаться мужским телом, как ему предрекал Воинов.

Как только он вошел в новое прибежище, первым делом полез под душ. Ему хотелось проиграть все увиденное в разных ипостасях, и даже пророчество Воинова не могло стать преградой для полного самоудовлетворения. Человека больше интересуют чужие пороки, но чаще он их находит в самом себе.

Уже позже, сидя за кухонным столом с чашкой кофе, Евгений задал себе вопрос, на который обычно всегда имел твердый ответ. Что он бы выбрал: отсидеть за убийство, которое не совершал, но тем самым доказать себе свою мужскую способность на поступки или стать «цветным»? Но сейчас, обложенный со всех сторон нерешенными проблемами и задачами, однозначного ответа он дать не мог. К тому же следом пришло другое сомнение, а может – он и убил Жанну? Ведь он так и не вспомнил, что было потом, после того, как он погрузился под воду. Может, его темное подсознание вышло наружу и в отсутствии рассудка осуществило воздействие на отрицание всего, что ему наплел Александр Воинов? И это было ответом на вызов Воинова?

Мария Курочкина приехала на работу ранним утром, в половине восьмого. Так рано на работу приезжал только один человек – Житомирский. За те два дня после выходных она выяснила судьбу ноутбука, где хранилась копия дела Воинова. Как только Евгений подался в бега, Мурычев передал его под личный контроль Александру Федоровичу. И все эти дни над служебным компьютером Евгения, под неусыпным контролем патрона, колдовали сотрудники комитета, пытаясь вскрыть содержимое, но никак не могли подобрать правильный пароль.

Разуверившись в возможностях своих подчиненных, Житомирский намеревался передать компьютер специалистам из полиции или ФСБ, но почему-то медлил. Поэтому у Марии не осталось времени на обдумывание более тщательного плана, она решила для себя, что именно сегодня попытается выкрасть файлы. Раздираемая душевной болью, она хотела отдать себя на заклание перед Евгением, ведь ее могли разоблачить и осудить за связь с беглым подозреваемым. Ею овладело полное безразличие к собственной судьбе, что стало еще одним толчком к подвигу во имя отвергнутой любви. Но ее все равно лихорадило, что говорило об одном – хоронить себя полностью она пока не собиралась.