Мишель Бюсси - Самолет без нее

Дневник Кредюля Гран-Дюка.

Понимаю, понимаю. Вы только что пересчитали оставшиеся страницы. И запаниковали! Вы требуете от меня разгадки. А ведь я вас сразу предупредил: не ждите счастливого конца. Никаких театральных эффектов в стиле Эркюля Пуаро с разоблачением злодея на последней странице я вам не обещал. Ладно, понимаю, мои доморощенные психологические опыты интересуют вас меньше всего. Я и так вас ими перекормил. Папаша Гран-Дюк дает слово, что перестает копаться в чужих переживаниях, пытаясь уловить неуловимое. Вы вежливо выслушали мой рассказ, но главного так и не узнали. Разумеется, я говорю про тест ДНК. Про Науку с большой буквы. Про чудеса генетики. Не волнуйтесь, мы с вами вот-вот до него доберемся, до этого пресловутого теста ДНК. Без паники. Это был подарок Лили в день ее пятнадцатилетия. Три капельки крови.

О, простите, чуть не забыл. Перед финалом нам еще надо уладить несколько мелких деталей. Дело в том, что мы с Назымом продолжали упорно разыскивать Жоржа Пеллетье — бомжа и наркомана, вполне вероятно, до сих пор разгуливающего с браслетом в кармане и даже не подозревающего, что браслетик тянет на 75 тысяч франков…

Нашел его Назым. Почти случайно. На протяжении последних месяцев мы занимались тем, что составляли своего рода перепись бездомных нищих, найденных на улице мертвыми, — как убитых в драке, так и скончавшихся от естественных причин. В тот день — это было в июле 1993-го, ранним пасмурным утром, — Назым показал фотографию Жоржа участковому полицейскому гаврского квартала Неж, малосимпатичного района, тесно зажатого между портовыми складами. Полицейскому лицо на снимке показалось смутно знакомым. Он согласился поднять архивы и вскоре действительно нашел папку с нужным делом.

23 января 1991 года в заполненном водой резервуаре обнаружили утопленника. Температура всю последнюю неделю стояла минусовая, и человек, свалившийся в ледяную воду, вряд ли продержался дольше пяти минут, несмотря на то что в его крови имелось более двух граммов алкоголя. Документов у него не оказалось. В полиции труп сфотографировали. Никаких сомнений у Назыма не осталось: на дырявом одеяле лежало тело Жоржа Пеллетье. Полицейские его, конечно, обыскали и констатировали, что в карманах умершего пусто. Ни завещания, ни собачьего поводка. Ни детского браслета.

Тупик уперся в стену.

Я лично сообщил новость брату погибшего, Огюстену, и тот как будто даже испытал облегчение. Ему больше не надо было никого разыскивать. Можно перевернуть страницу. Ему-то — да, а мне?

Этот паршивец Жорж Пеллетье умер и унес с собой в могилу свой секрет. Что, черт побери, он делал в тот вечер на склонах горы Мон-Террибль? Что он видел?

Мальвина смежила веки.

Наверное, ее убаюкало мелькание за окном однообразного пейзажа.

«Не привыкла ездить в поездах, — подумал Марк. — Девчонка!»

Он читал тетрадь Гран-Дюка, время от времени поглядывая на Мальвину де Карвиль, забившуюся в уголок купе. Мальвина старательно боролась с дремотой: на миг закрывала глаза и тут же резко вздрагивала и поднимала голову, подозрительно косясь на Марка. Но на этот раз она держала глаза закрытыми уже больше полминуты.

Марк решился. Тихо встал и на цыпочках пошел вдоль вагона. От Мальвины его отделяло метров двадцать. Главное, чтобы она не проснулась…

Марк преодолел первые десять метров. Мальвина по-прежнему сидела, свесив голову на грудь. На ее губах застыла почти ангельская улыбка — так улыбается вволю наигравшийся и уставший ребенок. Марк продолжал двигаться вперед. Марку припомнилось, как в детстве они играли в «слепого дракона»: одному из детей завязывали глаза, а остальные должны были потихоньку освободить привязанную к стулу «принцессу», да так, чтобы не попасть в лапы к «дракону». Его принцессой всегда была Лили.

Ему оставалось пройти всего пять метров. Поезд слегка качнуло влево. Голова Мальвины дернулась, но снова замерла неподвижно. Марк застыл на месте, стараясь не дышать.

Мальвина открыла глаза и уставилась на него. Ее зрачки походили на два черных камня — только пращи не хватало.

Мальвина не успела даже шевельнуться, потому что уже в следующую секунду Марк ринулся на нее и навалился всем своим весом в восемьдесят килограммов. Он не думал что делает. Он повиновался рефлексу трехчетвертного защитника-регбиста. Правой рукой он зажал Мальвине рот, а левой обхватил ее хилое туловище. Мальвина вытаращила глаза и принялась молотить по воздуху ногами — ничего другого ей не оставалось. Два других пассажира — парень в наушниках и спящий мужчина — ничего не заметили.