Лев Самойлов - Игра с тенью

Здесь царят покой, умиротворенность, тишина. Здесь может из-под ног выпорхнуть перепуганный куренок и, кудахча, шмыгнуть в подворотню, здесь может, грохоча цепью, залиться сердитым лаем «злая собака». Здесь еще можно встретить памятники уходящей старины: колодезные колонки и полные ведра воды в руках местных жителей.

…Три стука. Щелкнул замок, звякнула цепочка второго — для надежности — запора, и обитая войлоком дверь неслышно отворилась. В лицо пахнул пряный запах огуречного рассола, квашеной капусты и еще каких-то аппетитных солений — зимних заготовок рачительных хозяев. На пороге стоял Яков Васильевич. Одетый в цветной плюшевый халат с кистями, в шлепанцах на босу ногу, простоволосый и небритый, он напоминал запившего купца.

— Александр Степанович! Какими судьбами в наших краях? Чем обязан? Прошу… прошу…

Гость ответил не сразу. Вошел, огляделся и негромко спросил:

— Есть кто дома?

Яков Васильевич мотнул головой. Ему не терпелось побыстрее узнать причину столь неожиданного визита. Но гость не спеша потянулся к дивану, где в беспорядке были разбросаны беговые программки, наугад взял одну и стал листать.

— Скажи, пожалуйста… Апис-Ганновер, — и многозначительно покрутил головой.

— Сыграть хотите, Александр Степанович? Для вас все сделаю… Можно наверняка.

— Не до этого, Яков Васильевич, дело у меня к тебе серьезное, куда серьезнее, чем эта шарашкина фабрика, — и он кивнул в сторону программок.

— Что случилось? — В голосе хозяина прозвучала тревога.

— Только что у себя в баре услышал я одну историю… Поганую историю. Пришел предупредить. Уж не знаю, будешь ли ты и твой дружок мне благодарны? Серьезное дело.

— О чем разговор! Услуг я никогда не забываю и не торгуюсь.

— Лады! И по этому пунктику, значит, договорились.

— Что случилось?

— Витьку Лунева знаешь?

— Какого Лунева? Пацана этого видел пару раз…

— На другой день после убийства Мухина уголовный розыск взял его. Раскололи парня. Выложил он им все, что знал: и про твое поручение зайти к Мухину, и про посещение Лаше мухинской квартиры…

— Сволочь! — сквозь зубы процедил Яков Васильевич.

— При чем тут мальчишка! Его сам Федор Гончаров допрашивал. Понял?

— Гончаров? — упавшим голосом повторил Пузач. — Да, против такого Витьке не выстоять. Не по плечу.

— То-то и оно! Придется сматываться, Яков Васильевич.

— Это почему же? — вскинулся хозяин. — Я слышал, что старика дочернин хахаль убил. Я-то тут при чем?

— Тебе виднее, — флегматично ответил буфетчик и потянулся к беговой программке.

— Хватит ерундой заниматься, — не выдержал Пузач. — Говори все, что слышал. Ведь знаешь, за мной не пропадет.

— Знаю. Вот я и пришел обо всем рассказать, да, видать, тебе неинтересно. Чего ты мне комедию ломаешь: дочерний хахаль… Я, мол, ни при чем… Кому мозги вкручиваешь?! Или, думаешь, Гончаров хуже тебя соображает?

— Ты меня не коли, — огрызнулся Пузач. — Я здесь ни при чем…

— А мне-то что? — усмехнулся гость. — Я к тебе по старому знакомству наведался. Знаю, калач ты тертый, в разных переделках бывал. Устоишь. Да не хлипок ли твой помощничек?

— Клеить мне никого не надо. Он сам по себе, я сам по себе. А вообще за Ремку не тревожься. Он у меня во где! — Яков Васильевич сжал мясистый кулак. — В огонь за меня пойдет, скажу, чтобы утоп, — утонет.

— Ври, да не завирайся, — недоверчиво протянул Александр Степанович.

— А что, точно! — пуще прежнего распалился Пузач. — Если бы не я, знаешь, где Ремка сейчас находился?

— Меня ваши дела не интересуют, — оборвал гость. — Смотри, как бы самого не упекли. А зачем на мокрое дело полез?

— Какое мокрое? Чего мелешь? — Хозяин боязливо огляделся по сторонам.

Гость не ответил, отмахнулся, как от назойливой мухи: опять, дескать, свое.

Яков Васильевич долго, неотрывно смотрел на буфетчика, будто хотел просверлить его взглядом. Потом решительно встал, вышел в соседнюю комнату, повозился где-то в сенцах и вернулся, неся в руке пару колец.

— Хотя за мной ничего такого нет, но Яшка услуг не забывает, — он протянул кольца буфетчику. — Подбери хорошего покупателя. Что выручишь — пополам.

— Добре, — без особого энтузиазма согласился гость и сунул кольца в карман. — Вот это уже подходящее дело, а ты обмозгуй что к чему. Если не причастен — о чем разговор, тогда все в порядке, а если твоих рук — выкручивайся. Не мне тебя учить. Ну, я пошел. Мне тут задерживаться тоже ни к чему. Будь здоров. Заходи. — Он пожал руку Якову Васильевичу и направился к двери.