Елена Юрская - Злые куклы

— А иди ты…

Голос Кирилла показался абсолютно родным. Живым, узнаваемым… Легкая хрипотца, насмешка, и в тон этому всему паровозный скрип «молнии». Теперь Кирилл разговаривал с кем-то, будучи в штанах. Жаль, что она не увидела его голым. Все-таки интересно, все ли мужчины одинаковы или только те, что на картинках?

— Иди, кому сказал… Жива она, и кровь тут ни при чем… Это у нее из носа пошла…

— Да уж, конечно, из носа…

Теперь Наталья не только слышала голоса, ощущала липкое прикосновение, она даже чувствовала дыхание — запах спирта, явно зажеванный каким-то «Диролом». Значит, она жива и валяется здесь на глазах у двух одетых мужчин. Интересно, что сказал бы по этому поводу Дамир? Или, скажем, Глебов? А если Кирилл привел в дом шантажиста? Господи, вот неудача… Придется убить сначала шантажиста, а потом, ближе к утру, и Кирилла. Все-таки совратил он ее Катеньку на такое позорное дело… Осрамил… В общем, к утру — Кирилла, а этого сразу… Наташа сжала рукоятку и чуть шевельнулась.

— Наташа, он все еще у тебя на предохранителе. Я отойду, а ты снимай и стреляй в этого идиота. Хватит уже, намучались. — Голос Кирилла отдалялся и отдалялся, а Наташа все не решалась ни открыть глаза, ни спросить, где в пистолете предохранитель. В кино об этом ничего не говорится.

— Вот эта красненькая штучка, Наталья Ивановна, вы ж на ощупь не сможете, надо глазки открыть и ответить на вопросы следствия. — Нахальный визитер уже дышал над ней вовсю. Она уже догадывалась, кто это, а потому стрелять было даже жалко.

— Петров, отойди в сторону, сделай вид, что тебя здесь нет, и ты останешься в живых, — предупредила Амитова. Она почти пришла в себя.

— Я понял, вы хотите одеться. Но поверьте, вам очень идет нагота. Жаль, что я не художник. Но я очень и очень рад, что застал вас именно в таком виде… Боже мой, какое совершенство, какие формы. Вот только кровь…

— Ты пьяный, что ли? — Наташа совсем собралась с мыслями, открыла глаза, подтянула ноги и подумав немного, села на диване. Не стесняясь. А чего… Трупы же оба, считай, трупы… А с покойниками — какой стыд, пусть хоть полюбуются. — Ты пьяный, говорю?

— Да, — гордо ответил рыжий, как будто свежевыкрашенный Кузьма Григорьевич. — Из-за ваших убийств у меня неприятности в семье…

— Так ты компенсации хочешь? И сколько я тебе должна? — хмыкнула Наташа. — Только ты учти, что я расплачиваюсь в национальной валюте.

— В смысле пулями? — икнул Петров.

— В смысле дурами, — рявкнула Наташа.

— Ну, так это мы поняли, что дурами… Очень полезно… И дур у кого-то меньше, у кого-то, — Петров поднял глаза к потолку, — больше… И вообще, Наталья Ивановна, я вам только что буквально жизнь спас, а вы… вот как… Обидны мне ваши слова. Но с паршивой овцы хоть шерсть клок. На суде будете свидетелем.

— Чего? — изумилась Наташа, доселе считавшая, что жизнь спасли совсем другому человеку, и то ненадолго…

— Да это же элементарно. — Слово «элементарно» Кузьма Григорьевич произнес с третьей попытки и был несказанно горд. Обычно тест на трезвость в виде «сиреневеньких элементарных синхрофазотронов» не давался ему в течение недели после большой пьянки. А тут на тебе — удача. — Так вот. Всех вас убил Кирилл. Потому что он — Синяя Борода. Это точно…

— А зачем? — заинтересовалась Наташа.

— А вы ему надоели. На фиг, сколько можно! И правильно, вообще, сделал, но…

— Ты полегче. — Наталья Ивановна почесала подмышку дулом пистолета и угрюмо направила ствол в сторону Кузьмы Григорьевича. — Все?

— Пока — да, но арестовать его нужно уже сейчас. Потому что вы еще живы и Жанна, может быть… То есть кое-что спасти можно. А когда арестуем, то и выясним мотив. Все-все выясним… — Кузьма Григорьевич вздохнул полной грудью, помолчал, справился со слезами. Ему было очень обидно. Ведь подошел же к главному, нашел его, почти задержал, а никаких тебе аплодисментов. А Леночка — просто Предатель. С большой буквы «П».

— Слушай, а он-то где? Кирилл-то? — всполошилась Наташа. Арестовать или нет, об этом еще нужно было думать. Главное, чтобы все были на месте. Не искать же его потом у мамочки на груди.

— Здесь, куда он денется. Я его наручниками к батарее пристегнул. В ванной, пока он мылся… Скользкий тип, между прочим…

— Отстегни и приведи сюда, быстро. — Наташа недвусмысленно нащупала красную кнопочку. — Будем разбираться. Быстро!

— Стреляй! — Кузя рванул на себе рубашку, и пуговицы, пришитые, казалось, намертво, посыпались на пол, как семечки. — Стреляй и помни: ты убиваешь закон. Я ведь здесь закон представляю, забыла? — Он замер и приготовился к худшему.