Елена Богатырева - Когда она меня убьет [СИ]

Яша довел меня до подъезда и посмотрел с любопытством. Он потом рассказывал мне, что с самого начала понял, куда я клоню, только ему интересно было, как я все это устрою.

Я взяла его за правую руку и демонстративно посмотрела на часы. Если я еще хоть немного сомневалась, что это он, то теперь я была уверена в этом на все сто процентов…

— Мне не подняться самой, — в моем голосе сквозили откровенные нотки неприличного предложения.

— Всегда готов помочь, — ответил он, широко улыбаясь.

Так мы стали любовниками…

Да, я забыла написать о важном. Об этих странных метках судьбы. Судьбы, которая смеется над нами. Я ведь не на часы смотрела, я метку искала. И нашла.

Я уже думала об этом однажды. В нашей жизни случаются события, которым мы не придаем никакого значения. Так, мелочи. Но они оставляют следы. Шрамы.

Я о настоящих шрамах, которые не исчезают со временем. Смешно, хоть плачь. Когда-то я считала, что судьба — это нечто величественное и могучее. Какие-то главные черты, а мелочи — это так, случайности. Но в новой жизни меня ожидало несколько открытий. Например, не повторилась моя певческая карьера. Мало того, у меня вообще не оказалось голоса. А поэт с тонким вкусом превратился в уличного мальчишку, почти жулика, промышляющего какими-то темными делишками. Что общего между Карским и советским мальчиком Яшей, ловящим мелкую рыбку в мутной воде околоворовской среды? Что общего между мной, солидным юристом, и Розалией, утопающей в шелках, мехах, букетах поклонников? Кажется, все изменилось. Все мы изменились до неузнаваемости, но вот я встретила его, и все снова вернулось. Воздух приобрел тот самый вкус, небо — то самый цвет, сердце — то самое счастье.

Но есть мелочи, которые повторились с точностью до идиотизма. Однажды я разбила стакан — в той своей первой жизни. Я никогда бы об этом не вспомнила, если бы не метка, которую оставила мне судьба. Мне тогда было лет пятнадцать. Я налила в стакан воду из графина и, пока несла его к столу, так крепко сжала пальцами, что стакан рассыпался на мелкие кусочки. И один из них ужасно больно впился мне в палец. Да так сильно, что, когда его вынули, кровь лилась не переставая, и боль была непереносимая. Но и это бы забылось, потому что любая боль забывается, если только она не оставляет шрамов. А у меня остался шрам — маленький, едва заметный, но он так и не исчез до конца той моей первой жизни. К тому же шрам этот, который вряд ли кто-то кроме меня мог разглядеть, находился на среднем пальцем, и каждый раз, когда я надевала кольца, я делала это с особой осторожностью, потому что некоторая не болезненность, но неприятная чувствительность на месте шрама сохранялась.

Стакан, шрам, почти незаметный, я вряд ли вспомнила бы о них во второй своей жизни, если бы все не повторилось. Лишь с незначительными изменениями. Я налила воду не из графина, а из-под крана. Стакан был не тонкого стекла, а обыкновенный — граненый. Но он точно так же разлетелся в моих руках и точно так же поранил мне палец. И точно так же хлынула кровь на пол. А я, морщась от боли, вместо того чтобы поскорее избавиться от осколка, смотрела на свою рану как завороженная. Вспомнив не только тот случай, но и все мои кольца, которых у меня было десятка с два и которым я любила давать прозвища в своей первой жизни.

Повторилось. Все повторилось. Как это страшно. А вдруг все неприятное повторится столь же точно, как и этот болезненный случай? Но мне было всего пятнадцать лет, до встречи с ним были еще годы и годы, и я была уверена, что сумею перехитрить судьбу. Я попробовала вспомнить, какие травмы еще получала в прошлой жизни, чтобы попытаться предотвратить их. Ведь это теперь можно изменить. Если бы я помнила про стакан, то в этот день постаралась бы вообще не прикасаться к посуде. И ничего бы не случилось…

Я задумалась и вдруг отчетливо вспомнила, что однажды повредила ногу, спускаясь с высокого крыльца. Сколько же лет мне тогда было? Кажется, восемнадцать? Мало того что растяжение было тяжелым, я ободрала ногу около щиколотки, рана была не глубокая и зажила достаточно быстро, но оставила по себе память — небольшое пятно, размером с монету, походившее на родимое. Конечно, восстановить день и час этого прискорбного происшествия я не могла, но месяц… Это был конец лета, вероятно август, вспомнила и год, в который все произошло, — мне было восемнадцать.

Я решила, что это будет мой первый экзамен. Если я сумею предотвратить эту травму, то тогда непременно сумею предотвратить и ту более серьезную катастрофу, которая грозила повториться.