Джанет Иванович - Роковая восьмерка

Я развернулась, чуть не сшибив его с ног.

— Ступай вниз, — гаркнула я, указывая направление вытянутой рукой и чуть не сталкиваясь с ним нос к носу. — Сядь на кушетку и не вставай, пока я тебе не скажу.

— Ага, — обиделся он. — Нечего на меня кричать. Просто скажи, ладно? Черт, у тебя должно быть, один из тех дней, да?

Я сузила глаза:

— Один из каких дней?

— Ты же знаешь.

— Нет, не один из тех дней, — возразила я.

— Ага, она такая в хорошие дни, — встряла Лула. — Ты не захочешь узнать, на что она похожа в один из тех дней.

Я оставила Лулу и Клауна внизу, а сама прошлась по спальням.

Одежда все еще висела в шкафах и лежала сложенной в ящиках. Эвелин, должно быть, взяла самое необходимое. Либо она исчезала на время, либо собиралась в большой спешке. А, может, и то, и другое.

Одно я могла сказать: Стивеном здесь и не пахло. Эвелин провела санитарную обработку на предмет его присутствия в доме. В ванной никаких остатков мужских туалетных принадлежностей, в шкафу не притаились забытые мужские ремни, никаких семейных фото в серебряной рамке. Я подобным же образом вычистила дом после развода с Дикки. Все же еще несколько месяцев спустя после нашего разрыва я то и дело подвергалась нападению каких-то невыявленных предметов… то мужской носок завалился за стиральную машину, то под диваном обнаруживалась потерянная связка ключей.

В аптечном шкафчике стояло обычное содержимое… пузырек тайленола, бутылочка детской микстуры от кашля, зубная нить, маникюрные ножнички, зубной эликсир, коробка пластырей, тальк. Никаких барбитуратов и транквилизаторов. Никаких галлюциногенов. Или таблеток счастья. Заметно пропало все алкогольное. В кухонных шкафчиках не было вина или джина. В холодильнике — пива. Может, Кэрол ошибалась насчет выпивки и таблеток. Или же Эвелин забрала все с собой.

Клаун просунул голову в дверь в ванную:

— Не против, если я тоже посмотрю?

— Нет! Возражаю. Я же сказала тебе сидеть на кушетке. А чем Лула занимается? Она должна была не спускать с тебя глаз.

— Лула проводит обыск. Второй там лишний, поэтому я решил помочь тебе искать. Ты уже смотрела в комнате Энни? Я просто туда заглянул и не нашел никаких улик, но ее рисунки настоящий ужас. Ты ее рисунки видела? У этого ребенка не все в порядке с головой. Это все телевидение. Сплошное насилие.

— Единственный рисунок я видела — красно-зеленый дом.

— Разве красное не похоже на кровь?

— Нет. Выглядит, как окна.

— Ой-ой-ой, — раздалось из передней комнаты.

Черт. Ненавижу это «ой-ой-ой».

— Что? — закричала я Луле.

— К твоему «Си Ар-Ви» подъехала машина.

Я выглянула в окно спальни Эвелин. И увидела черный «линкольн». Из него вышли двое и направились к крыльцу. Я схватила Клауна за руку и потянула его за собой по лестнице. Только без паники, приказала я себе. Дверь закрыта. Внутри ничего не видно. Я сделала всем знак вести себя тихо. Мы застыли как статуи, чуть дыша, пока один из типов постучал в дом.

— Дома никого, — сказал он.

Я облегченно выдохнула. Они ведь сейчас уйдут? Как бы не так. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Лула и Клаун выстроились позади меня. На крыльце стеной стояли двое мужчин.

— Да? — спросила я, стараясь сделать вид, что этот дом принадлежит мне.

Обоим мужчинам было лет под пятьдесят, может, чуть больше. Среднего роста. Коренастые. Одеты в деловые костюмы. Белые. И с виду не очень обрадовались, увидев «Трех Уродов» в доме Эвелин.

— Мы ищем Эвелин, — сказал один.

— Ее нет здесь, — сообщила я. — А вы кто такие?

— Эдди Абруцци. А это мой партнер Мелвин Дэрроу.

О черт. Это же Эдди Абруцци. Кстати о дне, который спустили в унитаз.

— До моих ушей дошло, что Эвелин выехала, — сообщил Абруцци. — Вы случайно не в курсе, куда?

— Нет, — ответила я. — Но, как видите, она вовсе не выехала.

Абруцци огляделся:

— Мебель на месте. Это не значит, что она не выехала.

— Ну, технически… — промямлил Клаун.

Абруцци впился взглядом в Клауна:

— А ты кто такой?

— Я Альберт Клаун. Адвокат Эвелин.

На лице Абруцци расцвела улыбка.

— Эвелин наняла клоуна в качестве адвоката. Отличненько.

— К-л-а-у-н, — произнес по буквам Альберт.

— А я Стефани Плам, — присоединилась я.

— Я знаю, кто ты, — произнес Абруцци. Голос звучал зловеще тихо, зрачки сузились до размера булавочной головки. — Ты убила Бенито Рамиреза.