— Ладно, считай, что виноват я, — ответил Нагар, тоже поднимаясь на ноги, — но дети-то, дети чем провинились? Пощади их, они славные, добрые малыши!
— Что ты несешь? — проворчал Хаган. — Они не первые и не последние. Скольким еще славным ребятишкам предстоит расстаться с жизнью прежде, чем Индия обретет свободу!
— Но ты же сам сказал, что всему виной мой просчет, — возразил Нагар. — Так накажи меня, возьми мою жизнь, а ребятишек отпусти подобру-поздорову.
— И не подумаю! — отрезал предводитель. — Ты мой помощник, ты мне нужен, а они — нет. Кроме того, если мы убьем детей, это научит англичан с нами считаться! Впрочем, раз ты так настаиваешь, я сделаю еще одну попытку убедить вице-короля пойти на переговоры. Однако если он в трехдневный срок не выполнит моего требования, то, клянусь Шивой, двенадцать славных детских головок украсят шесты вдоль Великого индийского пути!
С того дня, как разбойники, ворвавшись во двор английской школы в Джайпуре, похитили двенадцать детей, застигнутых в самый разгар игры, прошло уже более трех месяцев, но Китти все еще не могла без волнения вспоминать те страшные мгновения, которые перевернули ее жизнь. Она тогда успела только услышать шум и крики. Все было непонятно: кто кричит? куда все бегут? В одну секунду чьи-то сильные руки подхватили ее прямо с земли, перекинули через седло, и в следующий миг конь уже мчался по кривым улочкам города к воротам, за которыми расстилалась пустыня, увозя ее неизвестно куда. Как страшно кричали тогда учителя, как цеплялись они за полы похитителей, как бежали за ними вслед, пытаясь остановить, — но все напрасно: через несколько мгновений раджпуты, словно стая мародеров, скрылись с добычей так же стремительно, как и появились. Их ждал нелегкий путь через пустыню к обветренным скалам у подножия горы Абу. Они проделали его всего за четыре часа, ни разу не остановившись, чтобы передохнуть, утолить голод и жажду.
Китти была напугана не меньше остальных, но положение спас Кэмерон, Кэмерон Флеминг, мальчик из той же школы, сын британского резидента. До похищения девочка просто не обращала на него внимания, таким замкнутым и отчужденным выглядел этот высокий темноволосый мальчик. Но в первую же ночь под открытым небом, когда Китти дрожала под своим одеялом, глядя в высокое, почти черное небо, казавшееся, как и все здесь, враждебным и зловещим, Кэмерон, рискуя навлечь на себя гнев похитителей, подполз к ней и прошептал:
— Нужно успокоить малышей, но одному мне не справиться. Помоги!
И он рассказал, как важно поддержать маленьких пленников морально и что он собирается для этого сделать. К ее удивлению, его план сработал, сохранив душевное равновесие не только малышам, но и самой Китти, ведь теперь у нее появилась цель — заботиться о других. Помимо отваги, Кэмерон обладал удивительной жизнерадостностью и даром убеждения. Благодаря его стараниям страх в сердцах детей уступил место взволнованному ожиданию чуда, а мучительная неопределенность стала казаться кладезем неизведанных возможностей. Иначе говоря, Кэмерон дал детям надежду на будущее, и кошмар на глазах превратился в чудесное приключение в духе Киплинга или сказок «Тысячи и одной ночи».
Самые старшие, Китти и Кэмерон, стали фактически защитниками и воспитателями маленьких пленников: они укладывали малышей спать, заставили похитителей привести козу, чтобы поить молоком самого маленького заложника, рассказывали детям разные истории, придумывали для них игры, например, игру в «семейство Робинзонов», которое якобы потерпело кораблекрушение у берегов необитаемого острова в Тихом океане. Надо ли говорить, что все истории и игры заканчивались непременным спасением попавших в беду героев?
В непрестанных заботах о товарищах по несчастью родилась нежная дружба Китти и Кэмерона. Так часто случается с людьми, волею судеб оказавшимися в трудных обстоятельствах, например на войне. Они стали неразлучными друзьями и понимали теперь друг друга с полуслова. Стоило Кэмерону открыть рот, Китти уже знала, что он собирается сказать, и наоборот. По ночам, лежа рядом с ним под бархатным южным небом, она прислушивалась к его дыханию и думала о том, что их сердца бьются в унисон. Будь Китти постарше, она назвала бы свое чувство к Кэмерону любовью, но пока это слово даже не приходило ей в голову. Просто рядом с Кэмероном ей было радостно и покойно, как ни с кем другим.
Однако, похоже, относительно благополучная жизнь пленников подошла к концу — Хаган, тот человек, что считался здесь главным, становился все нервознее. Все более открыто выражал он разочарование результатами своей авантюры. После очередной отлучки (видимо, он ездил в Джайпур, чтобы напомнить англичанам о своих требованиях) он возвращался в лагерь все более злым и раздраженным, давая пинка и отвешивая оплеухи тем юным заложникам, которые имели несчастье оказаться у него на пути. Однажды его безрезультатная поездка в Джайпур едва не стоила жизни Китти. Хаган ворвался в лагерь мрачнее тучи и с криком: «Я покажу этим англичанам, что значит слово раджпута!» — схватил попавшуюся под горячую руку Китти и потащил ее к реке. Там он подвесил девочку вниз головой над омутом, в котором кишмя кишели крокодилы, и стал медленно отпускать веревку, приговаривая: «Эй, зверюги, вот вам на обед лакомый кусочек английского мяса!»
Читать дальше