Кэтрин О`Нил - Эротическое дежа-вю

Пароход «Океания»

У берегов Гибралтара

4 августа 1858 года

– Вон она!

Небольшая группа пассажиров была взволнована, увидев проходящую женщину, как если бы ее взбудоражил удар хлыста.

– Я представлял ее себе иначе.

– Я тоже. Судя по ее книгам, я думал, что она… ну… более вульгарна, что ли.

Они критически осмотрели ее. Модный дорожный костюм мягко струился, подчеркивая формы ее тела. В густой копне каштановых волос просвечивала бронза, переходившая в различные оттенки красного дерева. В ее изящной, слегка покачивающейся походке сквозила уверенность. Женщины провожали ее завистливыми взглядами. Мужчины ощущали скрытую в ней врожденную и подсознательную чувственность, покоренные ее грацией и изысканностью. Несомненно, она была самой соблазнительной женщиной из тех, что они встречали в однообразной, небогатой событиями жизни.

Они знали о ней все. Кто на обширных просторах Британской империи не слышал о Селии Уайберн? В двадцать лет она вышла замуж за члена палаты лордов, графа, который был намного старше ее. Через несколько месяцев после свадьбы он умер от апоплексического удара и оставил ей приличное состояние и графский титул. Представ мученицей в глазах скорбящей нации, едва ли не через год она шокировала всех, выпустив свою первую книгу. Это было совсем не то, чего от нее ожидали. Действие происходило в выжженных солнцем песках пустыни. В книге описывались чувственные приключения жуликоватого и беспринципного, но храброго молодого человека, который доводил до исступления героиню своим непристойным поведением. От недвусмысленных намеков и описанных в полутонах сексуальных сцен у читателей перехватывало дыхание. Говорят, одна молодая дама, просматривая книгу в подземке по пути из книжного магазина Харриса домой, упала в обморок, когда прочитала место, где страстный невежда пытался силой добиться своего, а, казалось бы, стыдливой девушке это нравилось, и она умоляла о продолжении!

О, как был взбудоражен Лондон! Граф Уайберн бесстрашно боролся за права женщин, но его жена зашла слишком далеко! В разгар сенсации, вызванной выходом книги, поползли слухи, что она не учитывала разницу в возрасте с престарелым графом, и тот, пытаясь угнаться за своей сластолюбивой женой, умер в постели («Я не имею в виду, что он спал», – добавляли сплетники, многозначительно поднимая брови.)

За пятнадцать лет, минувших со дня его смерти, вышло еще много ее книг, каждая из которых была скандальнее предыдущих. Некоторые, конечно, называли их непристойными, но все равно читали. Она путешествовала по свету, большей частью в одиночку, в поисках новых сюжетов. Не было даже намека на скандал, лично связанный с ее именем. Если у нее и были любовники – а они должны были быть, иначе как же она писала свои скабрезные сочинения?! – то все делалось очень пристойно, и об этом никто не знал.

– Посмотрите, как мужчины стелятся перед ней, – прошептал один из наблюдавших. – Я бы так не смог под страхом смерти.

– Она была очень любезна со мной, когда я натолкнулся на нее вчера вечером на палубе. Настоящая леди. Даже удивительно.

Они наблюдали, как она, положив свои нежные руки в перчатках на поручни корабля, любовалась видом за бортом.

– Как может такая леди писать очень безнравственные книги? – громко спросила одна из женщин.

Селия, проходя, слышала преследующий ее шепоток. Но она не узнала ничего для себя нового. Уже очень давно она стала объектом любопытства и сплетен. Это шипение в ее адрес говорило ей гораздо больше, чем если бы слова произносились во весь голос. Она казалась себе призраком, проплывающим через толпу, а не такой же женщиной из плоти и крови, как они все, со своими желаниями и ощущениями. Такие люди встречались ей во всех уголках света. Не были исключением и английские туристы, которые путешествовали по экзотическим местам в поисках чего-то нового и тем не менее проводили большую часть отпуска в постоянных жалобах на тему «а дома лучше». Пока присутствие ее, писательницы, приятно щекотавшее нервы, не заставляло их забыть обо всех неудобствах путешествия. Она старалась не обращать на них внимания, любуясь открывшейся панорамой Гибралтарского пролива, ради которой и вышла на палубу. Она ощущала на лице ласковое прикосновение свежего ветерка. Задумав это путешествие, Селия представляла себе Гибралтар совсем иначе. Из синевы моря вырастала гора более дружелюбного вида, чем она рисовала в своем воображении. Она не была похожа на романтическую скалу из легенды. Но показалась неожиданно знакомой. Словно Селия ее уже видела, возможно, во сне. Такое с ней случалось и раньше. Иногда…