Оксана Обухова - Пристрелите загнанную лошадь

Из высокого, но мягкого кресла, которое я перетащила к подоконнику, выползала древняя старуха. Меня буквально корчило и крючило в нервном ознобе. Если бы через трубку в ухо мог перетекать яд, а мне казалось, что он тек, я бы давно и благородно скончалась. Но как-то выдюжила. Доплелась до телефона, стоящего на письменном столе, и только набрала номер мобильника Антона, как ожил и вновь завибрировал мой сотовый телефон. Цифры на табло остались прежними. Это звонил Самоед. Но едва я ответила на вызов, как он отключился.

Меня словно током треснуло. Самоед только что проверял свободная ли у меня линия. Не стала ли я перезванивать и докладывать о нашем разговоре. Если бы через две минуты после разговора с ним, мой номер оказался занятым, он бы понял, что я действую не одна.

Господи, спаси и сохрани! Чудо, что я не понадеялась на свою память, феноменальная игра природы — пальцы свело от напряжения, я поленилась искать листок и ручку, не стала переписывать номер, высветившийся на определителе, — я отправилась к домашнему телефону, что бы продиктовать номер Самоеда Антону прямо с дисплея.

Какое счастье! Софья Иванова, дура дурой, но чудеса еще случаются. Просто иногда надо, чтобы пальцы вовремя скрючило.

Безусловно, Самоед мог представить, что мне звонить никуда не надо. Туполев рядом сидит и слушает нашу беседу. Но, имеется одно большое и взаимоисключающее «НО». Если бы Туполев сидел рядом, то вокруг колабановского дома давно стояло оцепление из пятидесяти бронежилетов. Ждать у моря погоды и играть с записочками не в манере Назара. Ему достаточно намека и в ход идут автоматы.

А пока их, автоматов с бронежилетами, нет, Софья не опасна. Она не стала связываться с всесильным олигархом и начинать двойную игру — я вам, дяденька, Самоеда, вы мне свободу и немножко денег. Она оставила линию незанятой, очень простая проверка.

В горле что-то противно скрежетало и хрюкало, я доползла до двери, открыла ее, и на трясущихся ногах, придерживаясь за стену, поплелась на кухню.

Стакан воды исчез в хрюкающем горле так стремительно, что я и не заметила. Налила второй и выпила до половины. Рано, Софья Николаевна, вам в шпионы. Определенно, рано. В играх профессионалов существует столько нюансов и всяческих тонкостей, что им обучают в шпионских институтах лет пять. А то и больше.

Позвонить Антону я отважилась только через двадцать минут. Все смотрела на табло сотового телефона и ждала — не объявиться ли Самоед сызнова. И все это время меня отчаянно тошнило.

Антон ответил после первого же гудка:

— Слушаю, Софья Николаевна.

— Бросай ты с отчествами, я тебе не Тортилла, — устало сказала я и только после этого, пошла отчитываться: — Мне сейчас звонил Самоед. Записывай номер его мобилы. Номер…

Я быстро продиктовала ряд цифр, Антон их записал и осторожно спросил:

— Это был Самоед?

— Мне кажется, что да. Но не уверена. Вы сможете установить, кому принадлежит сотовый телефон.

— Безусловно.

— Хотя… скорее всего…

— Да. Вероятно, номер телефона не имеет к нему отношения. Но мы все установим. О чем шел разговор?

Я начала, но Антон перебил и попросил по городскому номеру:

— Я буду слушать не один, по громкой связи, — объяснил.

— Как угодно, — буркнула я и перезвонила.

Рассказывать о разговоре с киллером было, в общем-то, не долго. Я быстренько отрапортовала и дождалась вопроса от хозяина:

— Как ты на него вышла? — голос Назара звучал очень мрачно.

— Просто, — вздохнула. — Написала объявление, пообещала вознаграждение за ноутбук, он и позвонил. Сейчас я сообщу вам некоторые данные на трех человек, пробейте их по своим каналам, теперь я уверена — один из этих людей либо сам Самоед, либо его связной. — Я продиктовала краткую справку на трех троцкистов, намекнула, что если ребятишки Туполева теперь напортачат, с меня взятки гладки — я сделала все тихо, комар носа не подточит, — и пожелала им успехов. — Надеюсь, теперь я свободна? Теперь вы сами всех поймаете?

В комнате на том конце провода повисло молчание.

— А-а-а, — протянул кто-то, как мне показалось Туполев.

— Вот только не надо мне сейчас говорить о деньгах! — разъяренно фыркнула я. — Не надо. Я устала как собака, как призовая лошадь, как последний биндюжник, — сравнение с биндюжником прозвучало уже на всхлипе. — Ловите своего Самоеде сами, я умываю руки.

И швырнула трубку телефона на рычаг.

Все-таки я неисправимая идиотка. Таких не поливают, они сами растут. Весь вечер уговаривала себя стать жадной и обломалась буквально в метре от денег. Идио-о-о-отка!!