Максим Шахов - Южный крест

Затем спустились в казематы, где, как оказалось, сидели более сотни заключенных. Выпускать всех в планы группы не входило, поэтому, чтобы сэкономить время, пошли по коридорам, выкрикивая:

– Русские, отзовитесь!

– Здесь мы! – послышался мужской голос из камеры в конце одного из коридоров.

В соседней камере зашлась плачем и стала причитать женщина, и по отдельным словам можно было заключить, что она тоже русская. Камеры отперли и всех русских одного за другим вывели на свет дня в патио. Они стояли, всего двадцать два человека, среди них шесть женщин, сбившись в кучу, с темными осунувшимися лицами, опасливо кося вокруг испуганными глазами.

– Внимание всем! – обратился к ним Вайс. – Мы русские. Присланы сюда для вашего освобождения. Прошу всех соблюдать порядок, дисциплину и выполнять все наши требования…

– Молодой человек!

Вперед выступил мужчина в одежде на пару размеров больше, висевшей на нем, как на вешалке. Дряблая кожа на его лице тоже обвисала, будто была на скорую руку приделана к первому попавшемуся слишком субтильному манекену. Даже тем, кто его хорошо знал, было бы трудно узнать в этом исхудавшем человеке с землистым лицом самого посла Федора Протасьевича Порезова. Лишь прилипшая навсегда маска высокомерия привыкшего повелевать человека выдавала в нем чиновника властных кабинетов.

– Слушаю вас, – сказал Вайс, не скрывая своего нетерпения. – Только короче. У нас совсем мало времени.

– Как вас зовут, простите?

– Это не важно. Говорите по существу или станьте обратно в строй.

– Вы не знаете, с кем вы разговариваете, любезный. Вы бросьте этот тон, иначе у вас будут неприятности. Я полномочный посол Российской Федерации, и мне нужно срочно связаться с МИД…

– Молчать!!! – рявкнул не своим страшным голосом обычно сдержанный Дюк. – Стань, где стоял, и прикуси язык, если не хочешь снова встретиться с теми, кто тебя посадил в этот подвал. Я думаю, они с большой охотой поджарили бы тебе пятки.

– Я… я…

Федор Протасьевич попытался облечь свое возмущение в какую-то убийственную форму, чтобы поставить на место этого грязного небритого выскочку, но Дюк так зыркнул на него недобрым взглядом, что Порезов закашлялся, словно поперхнувшись своими собственными словами.

Через пять минут из ворот дома вышла вереница разномастно одетых испуганных людей с печатью обреченности на лицах, сопровождаемая вооруженными десантниками, словно отара овец сворой собак. Женщинам и Порезову дали стимулирующие таблетки, а мужчин стимулировали безапелляционными командами. Каждый мужчина в меру своих сил был нагружен полезными вещами – взятыми в доме оружием и боеприпасами. Впереди шли Вайс с навигатором и Пистон, прокладывавший дорогу мачете. За ними гуськом тянулись женщины и Федор Протасьевич, а замыкали колонну более крепкие мужчины в основном из геологической партии. Остальные пятеро десантников шли позади, готовя разнообразные сюрпризы для прогнозируемого преследования.

Дом опустел, и никто так и не заметил притаившегося во влажной духоте прачечной маленького человека в мокрой от пота гимнастерке, из воротника которой торчала по-детски тонкая шея. Этот новобранец, поставленный ответственным за стирку, не сразу понял, что происходит. Но, увидев тела своих товарищей, лежавшие в патио, парень забился под гладильную машину, где и переждал проведенную на скорую руку зачистку усадьбы. Теперь этот испуганный до смерти мальчишка, провожая взглядом вереницу уходивших в сельву пленников и их спасителей, горько плакал, жалея себя и благодаря Бога за чудесное спасение.

Когда дом опустел, он осторожно выбрался из своего укрытия, пересек патио, на пыльной поверхности которого были видны темные пятна загустевшей крови, и зашел в караулку, где над двумя мертвыми телами в военной форме роилось облако вездесущих мух. Осторожно переступая босыми ногами между черными жирными лужицами на полу, он подошел к телефону и, подняв двумя пальцами трубку, приложил ее к уху. Трубка молчала. Одного взгляда на разбитую рацию было достаточно, чтобы понять, что она не работает. Тогда парнишка все так же осторожно вышел из караулки, выглянул из ворот, испуганно озираясь, и припустил по пыльной дороге в сторону гарнизона, мелькая босыми пятками.

Серов выбрался из болота и скрылся в лесу как раз в тот момент, когда за спиной послышался свист, и первые взрывы мин накрыли многострадальное болото. «Соображалка все-таки работает. Да только поздно спохватились. Вот он я, здесь!» – подумал Алексей, падая на относительно сухую кочку, торчащую из воды. Его грудь судорожно расширялась и сокращалась, прокачивая через заболевшее от натуги горло казавшийся пустым воздух. Возможно, болотный газ, выделявшийся из гниющей жирной жижи под ногами, затруднял дыхание, вызывая кислородное голодание. Поэтому Алексей решил не залеживаться на земле, где концентрация газа должна быть выше, а скорее выбираться на сухие свободные пространства, продуваемые ветром. Но глядя на мрачную густую чащу, сквозь которую не мог пробиться ни один самый тоненький лучик солнца, с трудом можно было поверить, что в этом мире еще существуют солнце и ветер.