Олег Алякринский - Я — вор в законе - Общак

Дальше по трассе топать пришлось недолго. Заслышав позади себя гудение двигателя, Джокер остановился на обочине и махнул рукой. Это был старенький автофургон — вроде тех, в которых раз в неделю развозят из райцентра продукты по отдаленным деревням. Автофургон притормозил, движок кашлянул и заглох. Правая дверца отворилась. Джокер воспринял это как приглашение и влез в теплое нутро кабины. За баранкой сидел сухощавый мужичок в поношенной кепчонке.

— Чо-то ты, мил человек, припозднился, — весело начал шоферюга так, словно они расстались только сегодня утром. — Смотри-ка, уже смеркается — как же это ты забрался в такую глухомань? Тут места небезопасные.

— Знаю, братан, — в тон ему ответил Джокер. — Я в колонии был, племяша проведывал. Ему пятерик дали. Два уже оттянул. Вот свиданку разрешили.

— М-да? — с сомнением заметил мужичок, заводя мотор. — Так сегодня вроде пятница — свиданий нет.

Джокер мысленно выругался: вот, блин, ну хули лепишь, коли не знаешь! Уж ему ли, Джокеру, не знать, по каким дням в ИТУ-7659 свидания дают?

— Да нет, там по пятницам как раз и дают, дядя. В банный день. — И, желая перевести разговор в. более безопасное русло, добавил: — Ты куда, путь держишь?

— А тебе куда? — беззаботно поинтересовался сухощавый водила.

— Мне бы в город попасть, а там уж я на поезд сяду — и домой. В Калугу, — на всякий случай соврал Джокер.

— А как же ты, мил человек, из Калуги до Перми ехал без багажа, даже без чемоданишки? — сощурился дока-водитель.

— Слушай, дядя, ты что, в угро по совместительству служишь? Почему я тебе докладывать должен? — недовольно отрезал Джокер. — Я в камере хранения на вокзале оставил свой баул. Понял? Не тащить же его сюда через лес.

Водитель хмыкнул и сдвинул кепчонку на затылок.

— Да я ничего, что мне… Так просто спросил, а ты, я гляжу, осерчал. Чудно!

В кабине воцарилась напряженная тишина. Джокер лениво посматривал в окно на проносящиеся мимо деревеньки. Вскоре показались пригороды.

— Это уже Пермь? — с затаенной радостью спросил он.

— Ну! Пермь она и есть Пермь, — с энтузиазмом отозвался водитель. — Тебе куда? Мне к вокзалу далековато. Могу тебя на автобусной конечной скинуть.

— Ну давай на автобусной, — спокойно согласился Джокер. — Оттуда я сам доберусь.

До Москвы Жорик Джокер доехал без особых приключений. Зайдя в купе, он хмуро поприветствовал попутчиков — трех молодых кавказцев в одинаковых тренировочных костюмах, которые везли туго набитые клетчатые пластиковые сумки, — и, не долго рассусоливая, через пять минут уже завалился на верхнюю полку лицом к стенке. Ему даже не верилось, что побег из колонии осуществится так легко и быстро. Видать, организовано все было на высшем уровне — иначе бы он, конечно, таким дуриком не ушел. «Интересно, — думал Джокер сквозь полудрему, — кому в столице понадобились мои услуги?» И в голове у него возникали заманчивые идеи…

Он довольно часто бывал в Москве и раньше. Первый раз еще в детстве, в двенадцатилетнем возрасте, когда вместе с классом приехал туда во время зимних каникул из родного Саратова на экскурсию, а потом уже четыре года назад, когда нелегкая занесла его в Люберцы. Там он осел на пару лет, закорешился с бывшим «любером» Венькой Битюгом, гладиатором одного из люберецких авторитетов, и как-то в разговоре с ним сболтнул, что с пятидесяти метров бьет без промаха из пистолета и из винтовки. Венька сначала не поверил, но, когда Жорик продемонстрировал ему свое умение в пригородном лесочке, зауважал, его и даже представил единственному местному законному вору по кличке Кабан. Кабану-Жорик приглянулся, и тот дал ему возможность «показать себя». Битюг сговорил своего нового другана грабануть пару сберкасс на московских окраинах: Кабану тогда срочно были нужны бабки для какого-то дела. Вооружившись двумя «тэтэшниками», они в течение трех недель бомбанули пять сберкасс в Орехово-Борисово и Марьино — правда, и бабок насобирали нехило: что-то около ста пятидесяти кусков… Кабан лично поблагодарил Джокера и пообещал замолвить о нем словечко «кому надо». И не обманул. Его дела пошли в гору. Джокера начали брать в бригаду на выбивание бабок. Потом стали доверять даже перевозку денег в спортивных сумках, вроде той, с которой он сейчас ехал в Москву. Это продолжалось два года. Но после того как Кабана и Веньку-Битюга пристрелили на каком-то толковище, ему приказали залечь на дно и выждать время, чтобы и его не «зачистили». Он слинял в Электросталь и осел там, благо бабок для безбедной жизни ему уже хватало. Но после полугола затишья Джокер закис: ему показалось, что о нем забыли, и решил напомнить братве о себе и сам заняться выгодным промыслом. Он рванул в Москву, облюбовал себе сберкассу в кирпичной башне недалеко от метро «Аэропорт», пару дней покрутился возле нее, а на третий, прихватив свой ТТ, отправился на дело. Но на этот раз вышла осечка: операторша, толстая тетка в вязаном свитере, не испугалась наведенного на нее ствола и подняла тревогу. Тут же привалили менты, началась перестрелка, Джокер ранил одного сержанта, но, слава богу, легко, в плечо, его. повязали, судили и дали семь строгого, а потом скостили до пяти. Так Жора и попал первый раз в пермскую колонию, где отсидел чуть меньше половины срока. Когда ему все там надоело, решил бежать. Ему повезло. Он свалил с лесоповала и, зацепившись за вагон узкоколейки, умудрился чудом проскочить мимо зазевавшегося конвоя. На воле погулять пришлось недолго. Покружившись то там, то сям, он снова оказался в Москве. Со случайными пацанами принял участие в двух квартирных ограблениях. В третий раз налетели на мокруху: мент оказался любитель видео. Бабок в доме не нашли, а вот видеокассет хоть жопой ешь. Они с подельником тогда разгорячились чегой-то и придушили того мента. Да оно, наверное, и правильно, чего зря свидетеля оставлять. Чтобы не нарываться на лишнюю головную боль, Джокер тогда свалил к себе в Верхневолжск. А там, как самый последний мудак, попался по-глупому на полной ерунде: по пьяному делу два ящика водки поперли. Ужрались, а их возьми и сцапай. Ему, как беглому, сразу предъяву, и назад, почти в те же родные пермские места, в карантин, с обещаниями срок годика на три увеличить. Не знали, мудаки, что за ним теперь еще несколько дел водится, причем с мокрухой. Теперь Джокер готовился к третьему визиту в столицу — и по всему выходило, его на сей раз в Москве ожидало что-то очень серьезное.