Валерий Барабашов - Крестная мать

Максимов, следователь прокуратуры, и другие члены оперативно-следственной группы уже вернулись, ждали его, Тягунова. По их лицам Вячеслав Егорович понял, что ничего больше не нашли, что продолжать поиски здесь, в районе поляны, бессмысленно. Хотя есть смысл прочесать округу с помощью парней из ОМОНа или какого другого подразделения…

Тягунов ждал Татьяну у входа в морг. Он позвонил ей рано утром, в надежде, что она еще не ушла на работу, и оказался прав — Татьяна как раз собиралась выходить.

Вячеслав Егорович довольно осторожно начал разговор о самочувствии, о планах на нынешний день.

Измученная женщина прервала его любезности прямым вопросом:

— Нашли мужа?

— Кажется, да, — все так же осторожно ответил Тягунов. — Вы можете приехать в морг на опознание?

— На опознание?! — У нее перехватило дыхание. — Он мертв?

— Татьяна Николаевна, надо приехать, посмотреть. Мы можем ошибиться, найдена часть трупа…

— Часть… трупа… Боже-мо-ой! Лешенька!..

Она приехала на такси. Мертвенно-бледная, с расширенными от ужаса глазами. Руки, державшие сумочку, дрожали, не находили себе места, то и дело запахивали на груди синий пуховик, так идущий ее глазам, всему облику, фигуре. Было видно — не успела толком одеться, привести себя в порядок. Татьяна порывисто шагнула вперед, к тяжелым, обитым оцинкованным железом дверям, ведущим в полуподвал, откуда несло одуряюще-мертвым запахом формалина. Тягунов удержал ее, мягко взял за руку.

— Погодите минуту. Успокойтесь. Нельзя так, Татьяна Николаевна. Да и там не все еще готово.

Он знал, что готовить там нечего, голова Алексея Морозова давно уже покоилась на одном из столов, но так хотелось, чтобы женщина перевела дух, подготовилась к ужасному зрелищу, что ждет ее. Надо было сказать ей правду. Она, быть может, внутренне как-то мобилизует себя. Надо, чтобы она была готова. Иначе будет шок, она не выдержит, сломается — это не всякому мужчине под силу. А она, женщина, пережившая уже страшное горе.

— Где вы его нашли? — спросила Татьяна, не отнимая своей руки, и Тягунов почувствовал, как она дрожит.

Он решил сказать ей сейчас, что ждет ее там, внизу.

— В лесу, на Задонском шоссе. Его зарубили… Мы нашли только голову. Но вы должны на нее посмотреть, может быть, это и не он. Хотя по фотографии…

— Я больше не могу! Идемте! — ранено крикнула Татьяна и решительно шагнула к двери полуподвала.

Судмедэксперт по знаку Тягунова снял с головы простыню, и на Татьяну глянули мертвые глаза Алексея.

— Леша-а… — прошептала потрясенная женщина. — Лешенька-а…

Тягунов подхватил падающую Татьяну. Вдвоем с судмедэкспертом вывели ее наверх, на свежий воздух. Вячеслав Егорович говорил какие-то малозначащие, но идущие от сердца слова, которые она вряд ли слышала, но которые сейчас были просто необходимы.

Он посадил ее в ожидавшее такси. Постоял рядом с машиной, глядя на вздрагивающие плечи женщины, почувствовал, как закипает в душе ярость.

— Мы обязательно найдем убийц, Татьяна Николаевна, — сказал он сурово, подавая ей оброненную сумочку. — Это дело времени, я вам обещаю. Но вы, пожалуйста… мужайтесь! Прошу вас!

Татьяна ничего не ответила. Вытерла мокрое лицо платком, сидела прямая, бледная, убитая горем.

— Отвезите женщину прямо к подъезду дома, — попросил Тягунов таксиста. — У нее большая беда.

— Да я вижу, — кивнул тот. — Сюда за радостью не приезжают.

Машина уехала, а Тягунов постоял у ограды морга, выкурил сигарету, думая о том, что сделает все, чтобы найти мерзавцев, лишивших Алексея жизни и сделавших несчастной эту женщину. В том, что он их найдет, Вячеслав Егорович не сомневался.

…Через день Татьяна хоронила останки Алексея. Настояла на том, чтобы голову положили в нормальный гроб, а тело имитировали его одеждой. Конечно, соседи и все, кто пришел проводить Алексея в последний путь, знали истину и это усиливало гнев собравшихся у подъезда дома.

— Что же это на белом свете делается-то, а! — негромко, с растерянными лицами говорили женщины-соседки. — Что с людьми творится, в зверей превратились.

— Какие же это люди?! Правильно вы говорите — звери!

— За такое стрелять надо и по телевизору показывать, чтоб все видели. Бандиты совсем распоясались. Это ж надо, что с человеком сделали. И похоронить по-людски нельзя.

— И машину отобрали, и жизни лишили. Охо-хо-о…

Татьяна стояла у гроба, опиралась на руку Игоря. С другой стороны ее поддерживала Ольга. Клавдия суетилась рядом, держа в руках пузырек с нашатырем. Наготове были и другие женщины, всем хотелось помочь несчастной Татьяне. Что же это, в самом деле, одно горе за другим?! Что она сделала дурного? Кого так обидела?