Я отхлебнул коньяка, зажмурил глаза, чувствуя, как жгучий огонь обволакивает сознание, и наконец решился:
– Боюсь, что некими силами Европы принято решение убить нашего царя Александра. И нити ведут к людям, стоящим в непосредственной близи русского трона…
– Это невозможно! – горячо воскликнул граф Воронцов. – Михаил, поверьте мне, император очень неглупый человек, те, кто его охраняет, лучше вас и меня знают свою работу. Я видел их в действии на Балканах и в Азии, каждый из них, не задумываясь, отдаст свою жизнь…
– Я знаю. Я ни на миг не сомневаюсь в их профессионализме. Но что, если рядом с императором есть человек, готовый на всё? Что, если в его ближайшем окружении находится предатель, на которого даже невозможно подумать?
– Нет! – уверенно объявил граф Воронцов. – Прошу простить мне мой пыл, но я совершенно убеждён, что никто во всей России не может желать зла царю-освободителю!
– Но эти письма…
– Мишенька, – вздохнул он, – простите, что говорю с вами таким тоном, но сын моего боевого друга – и мой сын тоже. Ваш отец уже заплатил своей жизнью за странные игры в тайный орден каких-то потомков опричников. Вот и ваши рассказы о Байкале, пещерах и золоте, это же…
Кажется, я покраснел от обиды, и Павел Павлович сменил тон:
– Нет, я вам верю! Я ни на миг не сомневаюсь в вашей правоте. Но заговор против государя от лиц из его ближайшего окружения… Это столь театрально, банально и напыщенно, что даже уже не смешно!
Я не стал спорить, просто не видел смысла. Лишь попросил при первой же возможности организовать мне встречу с царём Александром. А если он очень занят и не может меня принять, то тогда хотя бы с тем тихим чином из тайной полиции, Пятого отделения, – что угодно, не знаю, но мне крайне важно, чтобы все привезённые документы и письма попали в нужные руки.
В конце концов, кто я такой, чтобы разбираться во всех хитросплетениях политики? Скромный филолог, до сих пор не закончивший свою научную работу о бессмертной звезде английской поэзии Джоне Китсе. Собственно, именно этим я и должен заниматься.
Да, я ношу серебряный браслет ордена Цепных Псов, но это же… несерьёзно, верно? Просто дань памяти отца и естественное нежелание хоть как-то отказывать в последней просьбе моему умирающему родителю. Вы готовы осудить меня за это?
И пусть где-то в полудикой Сибири меня жёстко переклинило и мой дух стал духом великого воина на защите царского трона. По крайней мере, мне так казалось. Впрочем, не мне одному, Энни с Матвеем тоже подхватили эту странную бациллу…
Однако же сейчас, когда находимся мы в столице Российской империи, в блистательном Санкт-Петербурге, центре цивилизации, где на каждом углу стоят жандармы, где порядок на улице обеспечивается обширными силами полиции и каждый человек готов с кулаками броситься на чужака, склоняющего его к государственной измене и предательству Родины… О чем беспокоиться?
Нет, поверьте, я отнюдь не идеализирую жителей русской столицы. Они разные. Но понимаю, что за царя в единодушном порыве поднимутся столь многие, что господину фон Браунфельсу нечего ловить в этих водах…
– Конечно, наш государь спокойно разъезжает по Санкт-Петербургу без охраны, – после долгого-долгого обоюдного молчания нарушил тишину Павел Павлович. – Его с трудом удаётся уговорить на сопровождение хотя бы двух-трёх конных конвойцев, но и тех без огнестрельного оружия. Это его принцип! Александр не боится собственного народа, и народ любит его. Я готов поверить в любые политические интриги, в попытку отторжения у России части сибирских территорий, в возможное китайское вторжение, но в заговор против императора, увы, нет…
– Возможно, эти люди выдают желаемое за действительное, – согласился я, прикрывая ладонью свой бокал, мне на сегодня достаточно. – Однако было бы очень интересно знать, а кто этот таинственный «друг по переписке»? С кем общались иностранные резиденты, кто из приближённых ко двору лиц мог писать такие вещи? Ведь за одно хранение подобных писем человека можно обвинить в государственной измене.
– Это серьёзный вопрос, и обвинение серьёзное, – согласился старый генерал. – Я бы не дерзнул тревожить по этому поводу самого государя. Но в соответствующие службы сообщить обязан. Тем более что вы вернулись и вас ждут.
Я вновь вспомнил того невысокого приятного чиновника, который проводил мои допросы. Несмотря на то что он ни разу не повысил голос и его манеры были безукоризненно вежливыми, в глазах этого человека чувствовалась стальная воля. Таких людей можно пытаться согнуть, но нельзя сломать, а рисковать становиться на их пути я бы не посоветовал никому.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу
Просто большое спасибо!
Было бы это ещё реальной историей....