Андрей Белянин: Ааргх на троне

Хорошие книги кончились. Читать нечего. Приличные авторы вымерли. Тех, кто пишет о любви к вампирам или, еще хлеще, к голохвостым братьям нашим меньшим, в руки брать не рискую: заразишься еще чем-нибудь вирусовидным — и лечись потом от чесотки во всех областях под килтом. Если бы издатели выпускали только популярные энциклопедии и философские трактаты, с выбором литературы проблем бы не было. Но увы и ах…

Места у нас тихие, цивилизацией не обезображенные, книготорговцев мало, общественных библиотек нет, а в частные порой приходится прорываться с двуручным мечом наперевес. Правда, в большинстве случаев для этого еще необходимо как минимум сжечь чей-нибудь замок и как максимум завоевать мятежный городишко, уложив ради пары книжек до трети боеспособного населения. Что поделаешь — Приграничье, фронтир, дикие нравы, обгрызенные ногти, стрижка раз в год садовыми ножницами и ничего святого.

Утром старина Трувор выставил мне пиво, молча хлопнул по плечу и, косясь на недоделанную крышу, отошел к стойке. Поясняю: с моей крышей все в норме. Речь об его. В смысле о крыше его трагически сгоревшего заведения. Не так давно Сун лихо ее подпалила, обратив в головешки все — от стрехи до фундамента. Мы чудом уцелели пьяными в подвале и потом хором скидывались на ремонт…

А самая уродливая наемница на тот момент была безмозглым драконом и за свои действия тоже не отвечала — во всем виноват злой маг Карланиус, который еще обещал со всеми нами встретиться и показать. Догадываюсь, что ничего хорошего он не покажет, но пусть хоть со встречей не обманет. В противном случае нам придется бегать за ним самим, потому что тайну Эшли он нам еще не раскрыл, а маленькая эльфийка-прорицательница-нахалка Эйвин вообще ничего про это не знает.

Остроухий Эландер ни свет ни заря умотылял на охоту, оба гнома с трафаретными именами и типовой внешностью все еще дрыхнут после вчерашнего возлияния. Где шляется наш любимый тощий граф, мне и на дух неинтересно — если что, кто-нибудь принесет его для воздаяния последних почестей праху…

— Как мама? — Бывший друг моего отца и наемник в отставке присел на свежеструганую скамью рядом.

— В порядке. А что ей сделается? — чуть удивленно откликнулся я, ибо, возможно, мне кажется, я не уверен, но создается впечатление, что Трувор спрашивает о ней слишком часто.

— Просто полюбопытствовал, — с дико подозрительным равнодушием громко откликнулся он. — Красивая женщина, столько лет одна, воспитывает здоровенного оболтуса-сына, о котором я обещал заботиться твоему отцу, потому что он…

— Спас вас из-под развалин горящей башни при Транфальгарской битве.

— Именно так! И нечего язвить по этому поводу.

— А кто язвит?

— Ты, балбес! — Бывший наемник махнул рукой, жестом показывая рыжей Эльзе подать еще два темных пива к нашему диалогу.

Крепко сбитая крестьянская девица из глухой провинции, то есть еще более глухой, чем наше Приграничье, быстро кивнула в ответ и, мигом наполнив посуду, величественно качая бедрами, прошла мимо всех столиков, донеся запотевшие кружки так, что и пена опуститься не успела.

После памятного переодевания благородно-рожденного сэра Эшли Эльгенхауэра в ее платье Эльза быстро скумекала, что минимум одежды приносит максимум чаевых, и, несмотря на бурные протесты Трувора, упорно выходила на работу в коротенькой нижней рубашке с кружевами. На непритязательную трактирную публику это действовало примерно как удар конским копытом в лоб. Поток мелких монет вперемешку с грубыми комплиментами не иссякал. С неизбежными издержками девушка легко справлялась сама, благо силой ее боги не обидели…

Первого идиота, пытавшегося по ходу ущипнуть ее за ляжку, она свалила с разворота локтем в ухо, двоим умникам за отвлеченно-философские высказывания о ее бюсте отдавила ноги, еще четверым так чарующе улыбнулась, что парни не выдержали столь многообещающих надежд, рухнув рылом прямо в салат, и хорошо, если отойдут к вечеру…

Внятно, коротко, по существу и в соответствии со сложившейся обстановкой. Уважаю. Умеет постоять за себя во всех смыслах, а значит, не пропадет по-любому…

— Где шляется этот твой записной аристократишка?

— Гр-р, он мой хозяин и наниматель, — строго поправил я. — Каковы бы ни были наши личные отношения во внерабочее время, тем не менее напоминаю, что я все еще состою у него на жалованье. И следовательно, любой пренебрежительный тон в его сторону обязан гасить на корню…