Юлиан Бардин - Империя страха

Подтянув к животу ноги, он с силой распрямил их, намереваясь угодить амбалу в солнечное сплетение.

Однако удара не получилось — подошвы легких туфель скользнули по мускулистому прессу, не доставив громиле практически никаких болевых ощущений, а лишь подстегнув того к новым побоям.

Точные, выверенные оплеухи посыпались на голову каскадера, как снег на плечи прохожих в декабре. Единственное, что осталось Иванычу, так это по возможности сохранить присутствие духа и не провалиться в беспамятство.

Леха уже хотел выдернуть обмякшую жертву из кресла, когда послышался настойчивый звонок в дверь.

Прервавшись на миг, он воззрился на пахана, который был растерян не менее своего подопечного.

И в эту секунду зазвенели разбитые стекла, буквально разнося в щепки оконную раму, в комнату влетели двое людей в черных масках с автоматами наперевес.

Никто ничего не успел сообразить, когда неожиданные посетители выкрикнули:

— Всем на пол, быстро, бля, кому говорят! Милиция.

И тут заголосил Иваныч:

— Спасите, убивают!!!

Леха пытался по инерции заткнуть рот визжащему не своим голосом каскадеру, когда подскочивший спецназовец одним выверенным движением отправил качка в глубокий нокаут, саданув того носком тяжелого ботинка чуть пониже живота.

— Спасибо, братцы, — принялся благодарить омоновцев Чижов, подскочив со своего места и порываясь пожать одному из них руку, — если бы не вы, то они бы меня убили…

Несколько опешив от такого приема, человек в маске промямлил:

— Сядь в кресло, разберемся, кто ты такой.

Изобразив на лице кроткое смирение и остатки пережитого «ужаса», Ваня попятился в угол, опустившись задницей едва ли не на картину.

— Сучара! — злобно процедил Жбан, дико таращась на каскадера.

А тем временем открылась дверь и в квартиру ввалились еще с десяток автоматчиков в спецовках и масках во главе с седеньким, сухопарым мужчиной.

Бойцы начали методично упаковывать людей пахана в наручники, выкладывая их рядочком на паркетном полу прихожей.

В какой-то миг Чижов понял, что необходимо действовать. Пользуясь несколькими минутами суетливого гвалта, он извлек из рукава новенькое бритвенное лезвие, сорвал с него упаковку и несколькими выверенными движениями отделил холст от рамы, торопливо запихав картину под окровавленную рубашку.

Едва он успел закончить то, ради чего вообще затевалась вся эта шумиха, как в гостиную вошел седенький оперативник и обратился к каскадеру с вопросом:

— Значит, вы и есть заложник?

— Да-а, — измученным, нарочито глухим голосом протянул Чижов, вставая навстречу офицеру, — спасибо вам, если бы не вы…

Договорить Ваня не смог и рухнул на пол как подкошенный, громко стукнувшись головой о ножку журнального столика — продемонстрировав старый киношный трюк, отточенный годами до полного автоматизма.

— Черт! — коротко ругнулся сухопарый оперативник и крикнул в коридор: — Денисов, срочно «Скорую» под подъезд. Кажись, они этого бизнесмена замучили до потери пульса, сволота!

— Так есть же «Скорая», — парировал тот, которого назвали Денисовым, — она же раньше нас прибыла.

— Ну тогда тащите его, — палец старшего ткнул в «безжизненное» тело распластавшегося на полу каскадера, — а то не хватало нам еще жмурика. Потом отписываться, что это не мы его при задержании грохнули.

Трое омоновцев подхватили тяжеловесное тело и потащили его к выходу, а седенький, но крепкий мужичок уже позабыл на время о потерявшем сознание «заложнике» — в эту секунду его больше интересовал Жбанович.

— Ну что, Феденька, — почти ласково пропел он, обращаясь к хозяину квартиры, — вот и ты спекся. Давно я за тобой наблюдал, да все никак возможности не было ухватить тебя за яйца. Теперь ты у меня споешь отходную, Жбан.

И желая поставить жирную точку в произнесенном монологе, сухопарый опер с видимым наслаждением пнул лежащего толстяка ногой, от чего тот пронзительно завизжал, как недорезанный поросенок.

Сидя в экспроприированном «Мерседесе», Гвоздик нервно поглядывал на часы. По его подсчетам, операция должна была уже выйти в завершающую стадию.

Нервничал и Лямзин, разделяя нетерпение сидящего рядом вора и поглядывая на выезд со двора. Он понимал, что успех будет зависеть только от актерского таланта Чижова, а на их долю останется лишь чисто техническая сторона дела.

Ожидание длилось нестерпимо долго, и мужчинам порой казалось, что весь их хитроумный план провалился, но вслух они боялись это признать, мерно отсчитывая резиновые секунды.