Сергей Зверев - Морская стрелка

Обычно подводники пользуются каждой возможностью оказаться на палубном настиле, подышать свежим воздухом, глянуть вдаль, туда, где глаз не упирается в близкую глухую переборку. Но сейчас далеко не каждый спешил воспользоваться предложенной командиром возможностью. Именно потому и прозвучало это не в форме приказа, а с либеральным словом «можно». После отпуска, пусть не такого и продолжительного, экипаж «Адмирала Макарова» успел соскучиться не по свободе и просторам, а по тесному пространству своего боевого корабля, который стал им вторым домом. Николай Даргель и Илья Макаров стояли у самой боевой рубки. Лишь двое офицеров-подводников прогуливались по палубному настилу.

— Где отдыхали, товарищ капитан третьего ранга? — командир подлодки слегка иронично обратился к Даргелю так, как требует устав.

— А вы, Илья Георгиевич? — тут же нарушил официальность в разговоре старпом, даже на него подействовали субтропические красоты океанических просторов.

— Я? На Балтике. Пиво пил, рыбу ловил — не о чем и вспоминать, — произнес Илья Георгиевич и тут же вспомнил рыбачку в оранжевом на пирсе.

Воспоминания были настолько яркими, что ему даже показалось — он сейчас ощущает биение только что словленного глосика под своей ладонью. Но делиться этим интимным видением командир субмарины не был настроен. А вот старпома «понесло».

— На Родину съездил — в Смоленск. Никого родных не осталось, а вот потянуло. В гостиницу вещи забросил и — айда в центр. Стою, осматриваюсь, места вспоминаю. Вот здесь — я свою первую бутылку пива выпил, а вот в этом дворе — девочку поцеловал, одноклассницу. Накатило, товарищ командир, ностальгия называется. Готов был весь мир обнять и плакать…

Илья Георгиевич слушал своего старшего помощника и радовался в душе: «Ведь оттаял человек, не одни приказы и инструкции в голове. Все-таки отдых идет на пользу».

Тем временем повествование Даргеля приблизилось к кульминационному моменту:

— …дай, думаю, зайду в гастроном. Возьму чекушку и на лавочке, в сквере, как после окончания десятилетки, посижу! Пить не буду, просто так. Я и чекушка. И тут у самого гастронома подруливает ко мне страшный бомжара. Седой, небритый, месяца два не мытый. А я в нем, товарищ командир, сразу же своего одноклассника признал. Говорю: «Как ты, Петька?». А он смотрит на меня и не узнает, мозги совсем пропил. Но в глазах радость: кто-то узнал его, и просит пятьдесят рублей добавить. Я, конечно, дал.

— Потом хоть признал?

— Зачем? Мне и покупать водку расхотелось. Понял — в прошлое не вернуться. Не для меня большой город. Я, Илья Георгиевич, решил себе дом в Карелии купить. Сейчас деньги есть, времени их тратить нету. Зашел в риелторское агентство, задаток дал, попросил вариант мне подыскать. Буду жить на пенсии в деревне, рыбу ловить, газон косить. Если женщина какая согласится со мной поехать — против не буду. Когда ты на виду, то себя в форме держишь…

Во время откровений старпома командиру «Адмирала Макарова» то и дело докладывали о результатах связи с КП Балтфлота. Естественно, во время докладов Даргель замолкал, напуская на себя «строгий» вид. Перед подчиненными он не имел права на слабость. С КП сообщали координаты и курс северокорейского судна, продолжавшего движение. Теперь «Адмирал Макаров» шел у него в кильватере, выдерживая дистанцию в две мили.

— Вот и я думаю, хорошо представляю, — мечтательно проговорил Илья Георгиевич, — выйдешь ты на пенсию, купишь себе дачу. Какой-нибудь старый, но добротный деревенский дом, обязательно возле водоема… будешь рыбку ловить, может, с какой деревенской бабой познакомишься. Это сейчас у нас ни жен, ни детей…

— Дома-то там хорошие. Вот только в деревне одни древние старухи… — и старпом принялся рассуждать о прелестях деревенской жизни. Чувствовалось: пунктуальный Даргель все уже давно просчитал, представил себе каждый будущий день в мельчайших подробностях. Есть люди, которые не умеют жить без плана. И хоть знают — «жизнь лучший режиссер», сама все расставит по местам, однако ж считают необходимым заранее предопределить, как и где проведут остаток дней.

Командир «Адмирала Макарова» слушал не очень внимательно, главным для него было дать выговориться обычно молчаливому старпому. Что-то не нравилось Илье Георгиевичу в спокойном ночном океане. Словно он весь вымер. Почти неподвижная зеркально-черная вода излучала какое-то странное свечение. Бывают лучи света, но это было чем-то вроде лучей темноты. А в воздухе явственно пахло сероводородом. Словно где-то рядом разлагалась огромная биологическая масса.