Сергей Зверев - Предельная глубина

— Силовая установка для подзарядки аккумуляторных батарей у вас сверхэкономичная, абсолютно бесшумная — каталитическая, ни одной подвижной детали… Но всплывать для подзарядки батарей все-таки следует ночью и только в пасмурную погоду, — напомнил адмирал Столетов.

— Знаю. Случайные самолеты и вертолеты, торговые и рыболовные суда, — кивнул Макаров, уже привыкший, что действовать ему придется не просто скрытно, а практически нелегально.

Недаром вице-адмирал называл «Адмирала Макарова» каперским кораблем.

— Спутниковый мониторинг куда опасней, — серьезно добавил Столетов. — Практически вся акватория Балтики… и не только, денно и нощно изучается из космоса. И не одними нами. Снимки с американских гражданских спутников ежечасно вывешиваются в Интернете, и любой желающий может, как говорится, приблизить изображение, взглянуть и убедиться. И даже за относительно небольшую плату заказать подробную фотографию любого квадрата практически любой точки земли. Запомните, что большинство открытий мелких астрономических объектов совершено любителями разглядывать ночное небо в телескоп в свободное от основной работы время. Профессионалы могут не заметить вас, но армия любителей сенсаций, искатели инопланетных объектов наверняка обнаружат невиданный до этого корабль, всплывший из глубин.

— А аварийное всплытие? — прикинул командир субмарины. — Или какой-нибудь форс-мажор? Этого нельзя исключать. Как ни надежна субмарина, ее делали люди.

— В автономке бывает всякое, — согласился собеседник. — Сам не раз ходил. Однако постарайтесь держаться в светлое время суток под водой до последнего. А если что случится, опыта у вас хватает. Надеюсь, сумеете принять правильное решение. На то и командир на корабле. Кстати, все время забываю спросить: со старпомом нашли общий язык?

— Понемногу находим, — ушел от прямого ответа Илья Георгиевич. — Время покажет.

Старший помощник, кап-три Николай Даргель не понравился ему с первого взгляда, хотя и придраться вроде бы было не к чему. Неулыбчивый, постоянно застегнутый на все пуговицы, он распространял вокруг себя флюиды напряженности и уныния. Да и слишком уж педантичными были его требования, слишком уж придирчиво он следил за выполнением уставов и инструкций. В подплаве, а уж тем более в реальном боевом походе подобное не всегда шло на пользу. Терялись драгоценные минуты и секунды. А форсмажор такое дело, что проблемы при нем стремительно усугубляются, если вовремя не принять меры.

— Мне все-таки кажется, что вы с ним сработаетесь, — продолжил адмирал, поднял из-под ног камушек и по-мальчишески бросил его в море — камушек с коротким чмоком поскакал по водной глади, как по тонкому льду.

Илья Георгиевич даже засмотрелся.

— Командирского опыта у меня достаточно, — с явным подтекстом ответил Макаров — мол, если что, придется и власть употребить.

— А значит, вы, как опытный командир подплава, никогда не допустите конфликтов, — едва заметно улыбнулся адмирал. — Это не пожелание, а констатация факта. Поэтому и остановил свой выбор на вас.

— Не допускать конфликтов — не только командирская обязанность, — молвил Морской Волк упрямо.

Уже прощаясь, Столетов наконец-то произнес то, ради чего, вообще-то, и прогуливался с Макаровым по побережью. Правильно утверждают психологи, что запоминается первая и последняя фраза. А вице-адмирал владел искусством доносить мысли до собеседника. Он как бы между прочим заметил:

— Ваше боевое задание не совсем обычное и очень, очень сложное. В подплаве невозможно предусмотреть абсолютно все. Могут возникнуть и внештатные ситуации. Но я верю в вас. Если вам потребуется экстренная помощь… — адмирал запнулся на полуслове.

— Помощь совсекретной подлодке, которой даже всплывать для подзарядки аккумуляторов можно только ночью или в пасмурную погоду? — искренне удивился Морской Волк.

— …не удивляйтесь, если эта помощь придет с совершенно неожиданной стороны, — как ни в чем не бывало закончил Столетов, — и даже если вы о ней не будете просить.

Макаров так и не разобрал, к чему сказана эта фраза, но, по понятным причинам, уточнять не стал, однако запомнил ее накрепко. Адмирал не мог бросить ее походя…

…Дрогнула дробно и замерла шеренга на пирсе, отсыревший за ночь Андреевский стяг зашевелился складками и пополз по флагштоку кверху, и латунный горн возвестил выход в море. Обычных для подобных случаев торжеств не предусматривалось: не было ни прочувственных слов с трибуны, ни транспарантов, ни духовых оркестров с «Прощанием славянки»… Да и раннее пасмурное утро, выбранное для выхода в море, явно не способствовало праздничному ощущению.