Сергей Зверев - Гидроудар

— К бою! — скомандовал Батяня и упал на дно катера, спрятавшись за железным бортом — какая б ни была сталь, все-таки укрытие. Осторожно выглянув, он увидел, что из окон дома вели автоматный огонь как минимум трое. Поливая реку длинными очередями, они толком даже не целились, зато шуму на реке наделали порядком. — Грош — правее. Саныч, заходи слева. Это мародеры. Работаем!

Коротко лязгнул с носа катера автомат Пластыря — и один из бандитов, выронив оружие из окна, упал с простреленной головой. Тут же слева стукнули три очереди Саныча — и еще один мародер отстрелялся навсегда.

Катер мягко ткнулся носом в илистый берег, и Батяня, одним прыжком перемахнув борт, тут же рухнул на землю и откатился на метр в сторону.

Стрельба затихла — засевшие в доме бандиты, а судя по крикам, их там было не меньше трех человек, теперь остерегались высовываться из окон, рискуя схлопотать пулю.

Вдруг Лавров заметил, что один из мародеров, видимо, воспользовавшись выходом с тыльной стороны дома, что есть мочи припустил к берегу, где в зелени кустов, росших позади домика, десантник не сразу заметил припрятанную лодку. Прицелившись, Батяня дал короткую, в три патрона, очередь, и бандит, будто споткнувшись за что-то, вскинул руки и плашмя всем телом грохнулся на мягкую землю.

— Еще, — доложил Лавров членам группы по рации. — Сзади выход. Грош — туда! Саныч слева. Чиж — фасад. Пластырь, прикрой. Я справа. Внутри — два-три. На пять — штурм!

Посторонний эту абракадабру, конечно же, и понять не пытался бы, зато десантникам расшифровывать ничего не понадобилось. Они теперь знали, что Батяня снял еще одного бандита, знали, что каждому делать, и рассчитывали на то, что в доме прячутся еще два-три мародера. Пять секунд до штурма Лавров дал, чтобы каждый успел занять свое место и приготовиться. И ровно через этот промежуток времени автоматы снова заговорили — Чиж и Саныч уже врывались в дом, каждый со своей стороны.

Батяня в один прыжок достиг стены хижины, быстро заглянул в окно, прячась за косяк, и, убедившись, что никого нет, рыбкой нырнул внутрь, кувыркнувшись через голову уже внутри комнаты. Он прижался к стене спиной и дернул ствол в сторону окна, инстинктивно почувствовав какое-то движение. Еще доля секунды — и его палец нажал бы спусковой крючок, совершив непоправимое. Но Батяня сумел среагировать и не выстрелить — на полу, прямо под окном, через которое он только что влетел, сидели двое, связанные спинами друг с другом. Их рты были заклеены широким скотчем, поэтому они могли сейчас только мычать. Но их светлые глаза, бледные лица, цвет волос, в конце концов, свидетельствовали однозначно — наши!

— Слева один, чисто! — раздался в наушниках голос Саныча, успевший убрать одного бандита и осмотреться в своей комнате.

— Фасад один, чисто! — тут же доложился и Чиж, тоже положивший мародера и ворвавшийся в дом с центрального входа.

— Сзади чисто! — пришла очередь отозваться и Грошу. — В лодке чисто!

— Чисто! — Пластырь, прикрывавший штурм прямо с носа лодки, тоже давал понять, что не видит противника.

— Все чисто! Отбой, — подвел итог Батяня, выслушав рапорты. — Идите, сюда, в правую комнату. Помощь нужна. У нас, ребята, похоже, первые трофеи…

Через полчаса, передавая с рук на руки обалдевшему от счастья послу двух живых и практически здоровых соотечественников, занесенных в список пропавших без вести, Батяня уже знал, что оборвавшийся на полуслове крик «Помоги…» ему вовсе даже не померещился. Это действительно кричал один из спасенных парней, который, услышав шум моторок, попытался привлечь внимание спасателей. За что тут же получил прикладом в голову, а на рот — щедрый кусок широкого скотча. Бандит потом просто пародировал крик русского, чтобы спасатели не догадались о том, кто на самом деле взывал о помощи.

Выяснилось, что из воды обоих вытащили крестьяне-бенгальцы, удившие рыбу в низовьях реки. Правда, радость от быстрого спасения у обоих русских специалистов очень быстро сменилась жестоким разочарованием, как только они узнали, какая судьба им была предначертана.

— Они нас просто хотели продать. Как собак последних, — уверяли спасенные в один голос.

— Как это — продать? — не понял Чиж. — На органы, что ли?

— А черт их знает. Может, и на органы. А может, просто в рабство. В Мьянме, говорят, человека за пару сотен «баксов» можно сторговать преспокойно. А для местных и сто долларов — огромные деньги, — рассказывал им по дороге к берегу, куда прибыли автомобили их российского посольства, один из спасенных.