Сергей Зверев - Крестовый перевал

— Вижу…

Он тычет пальцем в цифры и пытается объяснить смысл своего открытия. Я и в самом деле с его помощью легко отыскиваю в замысловатом ряду некую последовательность: «1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34…»

— Это всего лишь фон. И теперь, когда мы его нашли, необходимо просто от него избавиться, оставив нужные цифры, — заканчивает урок младший Ткач, возвращая мое внимание к сигаретной пачке. — В итоге получаем данные координаты.

Ага. Простая последовательность, просто избавиться… Это у тебя все получилось просто. А мне пришлось бы сидеть над этим ребусом лет сорок.

— М-да, — скребу щетину на лице, — не зря они за тобой охотились и в Саратове, и в Москве.

— Тоже мне — тайна века! — Юрка складывает нож и кидает его в карман. — Да эту задачку решит любой старшеклассник!

— Видишь ли… среди «духов» иногда попадаются образованные полевые командиры, но это скорее исключение. А старшеклассников из нормальных школ я здесь отродясь не встречал. Так что расчет немцев был верен.

— Паша, а ведь до меня только сейчас дошло, для чего они установили в тупике стальную дверь.

— Для чего?

— Чтобы она привлекала внимание любопытных.

— Ты прав, — пуляю бычок в ущелье, — наше внимание невольно было приковано именно к ней. Таким же образом ошибались и эти, — киваю на тела бандитов. — В общем, удача сегодня была на нашей стороне.

— I like to Reset-Reset it, — впервые улыбается молодой человек.

— Чего?

— Песенка такая есть. Хакерская.

— Значит, с тобой все в порядке, хакер? Раз готов петь песни.

— В принципе, да. Уши побаливают, а так… нормально.

За нашим трепом замечаю вдали движущиеся по склону точки.

— Тебе мой бинокль не попадался?

Юрка приносит оптику. Настраиваю резкость. Пытаюсь сосчитать идущих в нашу сторону «духов». Что-то многовато получается на двоих. Человек двадцать-двадцать пять.

— Люди из отряда Якуба? — догадывается парень.

— Они самые. Дай-ка закурить.

Он протягивает все ту же пачку. Запоминаю написанные на светлом боку координаты, высыпаю на ладонь оставшиеся сигареты и поджигаю тонкий картон.

Юрке вручаю лопату.

— Сбей с камня красную краску. Сбей так, чтоб и следа от нее не осталось. Понял?

Настроение — дрянь, а я упорно растягиваю разбитые губы в улыбке и держу хвост пистолетом. Зачем Юрке знать о ничтожности наших шансов? Достаточно и моего скептицизма. Мне-то отлично известно, чем на голых склонах заканчивается противостояние с десятикратно превосходящим противником. Окажись мы в лесу, и исход горячего спора не предсказал бы никто, включая Аллаха. А здесь…

Мы не успели найти лучшей позиции, чем терраса у входа в тоннель. Идеально было бы подняться на вершину хребта Юкуруломдук — там оперативный простор, обзор и проще маневрировать. Там мы смогли бы продержаться дольше. Здесь нам остается жить час, если повезет — полтора.

Ну да ладно — чего теперь горевать?

Посадил Юрку возле тоннеля, одарил изъятым у бандюков имуществом: автоматом, четырьмя магазинами и цинковой коробкой с патронами к «калашникову». Спокойно, как на уроке по начальной военной подготовке, поставил задачу: шибко из дыры не высовываться, но посматривать за тылами; заодно снаряжать патронами пустые магазины.

— А где же пустые? — Тревога застыла под длинными детскими ресницами.

— Потерпи малость — будут.

— Паша, у нас проблема? — замечает он мою озабоченность.

— Как тебе сказать… Задачка перед нами, как говаривал вождь мирового пролетариата — архисложная: ночь продержаться, да день простоять. А там посмотрим…

Решаю заняться обустройством на краю площадки. Сооружаю из камней метровый брустверок с двумя обращенными на север бойницами, готовлю два автомата и винтовочку по кличке «Винторез»; внизу, как на витрине, раскладываю боеприпасы. И даже успеваю посетовать на отсутствие гранат. Самоуверенный Бунухо со своими людьми, видимо, всерьез воевать не собирался — шел к тоннелю на легкую прогулку.

Когда чужаки приблизились метров до двухсот пятидесяти, я в последний раз гляжу сквозь окуляры бинокля. Сомнений не остается: мужички хоть и в камуфляже, но к федеральным или республиканским силовикам отношения не имеют.

— Работаем! — командую сам себе и выпускаю длинную очередь по самой плотной группе.

Мы продержались ровно час. К моей разбитой роже добавилась хорошая ссадина над ухом и рваная рана мягких тканей правого предплечья. По голове вскользь садануло камнем, отлетевшим после взрыва гранатометного заряда под обрезом террасы. В руку позже ударило пулей. Что-то не везет мне в последние дни с правой рукой…