Юрий Комарницкий - Возвращение на Подолье

На одном из переходов двое конвойных куда-то ушли с дежурным офицером. “Ведут на второй корпус, — подавляя нервный тик, подумал Харасанов. — Где-то там столярка… Поближе к ящику.”

Они вышли на территорию тюремного двора. Прапорщика сменил солдат с автоматом наперевес. Рассвет только-только загорался. Все еще было погружено в мрак ночи.

Неподалеку от тюремных ворот стоял милицейский фургон. В его открытое нутро два милиционера загоняли уже знакомых Харасанову девиц. “Повезут в райцентр на суд, поэтому и приехали в такую рань”. Мысли упорно бежали в еще непонятном ему направлении. Дежурный на пропускнике, явно с похмелья, забыл закрыть ворота. Вспомнились слова китайца Ван-Ден-Сеня, тренера по каратэ: “Хорошего бойца двадцать человек никогда не остановят.” Эти слова были сказаны без малого пятнадцать лет тому назад. И все же, по возможности, он форму поддерживал. “Вот сейчас упущу момент — и конец. Рано или поздно они меня угробят!” На окрик конвоира: “Харасанов, что за фокусы! А ну, пошел!” Он зло ответил:

— Чего орешь? Шнурки отняли, ботинок свалился.

Он присел, одевая умышленно сброшенный ботинок. Когда возвращавшиеся прапорщики поравнялись с ним, он с хрипящим выдохом ребром ладони проехался одному по глотке. Удар пяткой в грудь конвоиру был такой силы, что даже стенка, о которую тот ударился, издала крик боли. Еще удар, и с его конвоем было покончено. Оставались конвоиры девушек. Кошачьей тенью Константин подкрался к автофургону. Милиционеры, которые подсаживали девиц в автофургон только для того, чтобы пощупать женские прелести, успели испуганно вскрикнуть, прежде чем волосатые руки отняли у них жизнь. Изумленным девушкам он успел бросить слова:

— Кто хочет на волю, оставайтесь в машине!

Через несколько секунд сквозь открытые ворота тюрьмы выскочил ревущий автофургон и на полной скорости скрылся в мраке казахстанского рассвета.

Франца повезли в райотдел милиции только через три дня. Всевозможные догадки роились в голове. Когда его вели по коридору, перехватило дыхание. Он увидел Наташу. Она хотела ему что-то сказать, но конвоир затолкнул его в кабинет следователя.

В кабинете находились, ставший ему ненавистным, капитан Батырев и незнакомая пожилая женщина.

— Я следователь, моя фамилия Богданова. Ваше дело передали мне.

Во избежание прошлых издевательств Франц решил идти ва-банк.

— У меня заявление к прокурору, буду говорить только в его присутствии.

Богданова, успев перехватить ненавистный взгляд на капитана Батырева, все поняла.

— Дознавателей больше не будет… И потом, тут ваша девушка принесла заявление. К вам есть особый разговор.

Батырев засуетился и вышел из кабинета.

— Значит так… Мы провели экспертизу, укусы на теле Сотникова действительно есть. У вашей Натальи так же множество синяков, но… — она замялась и виновато на него посмотрела.

— Вы что-то не договариваете, говорите, я у вас уже привык ко всему.

— Дело в том, Бялковский, что при обследовании Сотникова медики обнаружили у него наличие такого заболевания как сифилис. Выяснилось, что Сотников состоит на учете в кожвендиспансере… Вторая стадия.

От омерзения закружилась голова, стошнило. При мысли, что больной сифилисом изнасиловал Наташу, хотелось разбить о стенку голову. Кроме всего, он более двух месяцев жил у Сотникова на квартире. Возможность бытового заражения не исключалась.

— Вот, вот, — словно читая его мысли, продолжала Богданова. — Я вас отпущу под подписку и советую немедленно с вашей девушкой провериться в кожвендиспансере.

Развинченной походкой, без ремня и шнурков, Франц вышел в коридор.

Больницу они нашли на отшибе города в районе угольных шахт. Здание больше напоминало тюрьму: зарешеченные окна, прогулочный дворик, на стенах колючая проволока.

Поверхностное обследование на сифилис дало отрицательный результат. У Наташи ничего не обнаружили. Заведующая отделением, дородная блондинка Ольга Оскаровна, узнав откуда Франц, долго не могла успокоиться.

— О, Господи! С таких чудесных мест приехать в Караганду. Сифилиса у вас нет, но проведем, на всякий случай, превентивное лечение. Пройдете курс, и, мой вам совет, — немедленно уезжайте! Этот город концентрирует в себе столько грязи, что вам и не снилось.

Франца переодели и поместили в палату на первом этаже. Как оказалось, половина больных в этой палате были сифилитики с открытой формой.