Сергей Зверев - В строю с волками

«Они все сошли с ума, или Крикун просто хочет показать, какой он крутой!» – сделал вывод Берса, наблюдая за тем, как кочегар закрывает дверцу топки, а вслух спросил:

– Много пришлось вот так вот людей сжигать?

– Со счета сбился, – на полном серьезе ответил Крикун и потер мочку уха. – Вообще-то мы стараемся в крематорий отправлять. Но он часто ломается…

– В смысле? – не понял Берса.

– СБУ закупило мобильный крематорий, – дергая головой, пояснил Крикун. – А установили его на старую машину.

В спертом воздухе появился едва уловимый запах горелого мяса.

– Так, парни!.. – Крикун посмотрел на часы, потом на проститутку. – Давайте следующую.

– Не надо! Миленькие! – сипела девушка.

Громилы приподняли ее над землей и потащили к печи.

– Погодите! – неожиданно остановил их Крикун и подошел ближе.

Девушка затряслась.

– Пожалуйста, я ведь ничего такого не сделала.

– Поэтому мы тебя и сожжем, – наслаждаясь собственной властью, спокойно сказал изувер и заботливо убрал с ее лба прядь волос. – Пользы от тебя никакой. Только заразу распространяешь.

– Работы нет, ребенка кормить надо, – причитала она, захлебываясь словами.

– Какая ты мать? – Крикун скривился.

– Умоляю!

– Заканчивайте с ней, – приказал Крикун, теребя мочку уха.

Неожиданно девушка вдруг напряглась, сделалась пунцовой, резко изогнулась и вырвала правую руку. В следующий момент Крикун взвыл и схватился за лицо. Зазевавшийся «санитар» запоздало обхватил ее за талию, а второй ударил в голову кулаком. Девушка обмякла, повисла на руках истязателей, словно тряпичная кукла.

– Сука! – Крикун вынул платок и прижал к расцарапанной скуле.

– Потащили, – устало сказал «санитар».

– Куда? – изумился Крикун.

Берса облегченно вздохнул, решив, что полковник СБУ не хочет убивать бедняжку.

– Сначала в чувство приведите! – закричал Крикун и дернул головой. – Я хочу, чтобы она до конца живая была!

Помощники стали трясти девушку и хлестать по щекам. Один из кочегаров подошел и плеснул ей на лицо воды.

Она открыла глаза.

– Вперед! – обрадовался бугай.

– Ногами суйте! – давал наставления Крикун. – Так дольше будет мучиться!

Изуверы, словно пушинку, перевернули девушку. Топка снова распахнула свой алый зев. Даже на расстоянии Берса почувствовал жар.

Нечеловеческий крик разорвал перепонки, пробрал до костей и завяз глубоко в мозгу.

Всунув орущую жертву в раскаленное нутро печи, изуверы картинно тряхнули руками и вытерли. Даже когда закрылась дверца, Берсе казалось, что он слышит, как девушка бьется внутри.

– А ведь мы даже не узнали, с кем остался ее ребенок, – ни к кому не обращаясь, сказал он.

– А зачем? – удивился Крикун и показал рукой на выход.

– Я этот год не сидел сложа руки, много двигался, но чувствую, что отвык от серьезных нагрузок, – сказал Шамиль.

– Где ты видел нагрузки? – насмешливо спросил Вахид.

– Сначала в Венгрию прилетели, оттуда в Стамбул и вот теперь сюда. Все самолетом, – Шамиль посмотрел вдоль улицы. – Может, просто старый стал?

– Если ты старый, значит, мне и вовсе умирать пора. – Вахид улыбнулся в усы.

– Помнишь учения в Сирии, а потом перелет на полигон под Мурманском? – неожиданно спросил Шамиль.

– Разве такое забудешь? – удивился Вахид. – Я думал, мозги закипят. Утром прыжки и марш-бросок по пустыне, а вечером стрельбы при минус сорок!..

– А на следующий день Пятигорск, – проговорил Шамиль. – Бой в горах.

– И Хабаровск, – подытожил Вахид.

– Я думал, не выдержу, – признался Шамиль.

Учения преследовали цель проверить выносливость офицеров спецназа при смене часовых и климатических поясов. Они проводились каждый год, осенью, когда за Полярным кругом уже стояли морозы, а в Сочи еще плескались в море дети.

– Что-то разговорились мы с тобой, – спохватился Вахид и огляделся по сторонам. – Совсем расслабились.

Они бесцельно брели по вечернему городу, волоча на себе баулы с вещами и снаряжением, которое приобрели еще в Стамбуле.

Сезон уже прошел, но в Газиантепе все же было много туристов. На улицах то и дело раздавалась английская, немецкая, русская речь. Город, выросший вокруг древней крепости, привлекал к себе внимание любителей истории и старины. Истинные гурманы древней архитектуры называли его Парижем Востока.

– Может, пора? – не выдержал Шамиль.

– Пошли, – согласился Вахид.

Откуда-то из окна доносилась музыка, пахло углем и нечистотами. Повсюду сновали стайки подростков. О чем-то переговаривались мужчины постарше. Чувствовалось, что с наступлением темноты здесь станет небезопасно.