Олег Алякринский - Гастролер

— Верно, моя болезнь принесла нам убытки. Да, мне необходимо было заранее согласовать с Центробанком операции по обмену. Получилось все не так, как я рассчитывал… Что касается моего здоровья, то, может быть, моя болезнь усугубится еще более. Может быть. Я не хочу вредить нашему общему делу. Артель кормит вас, кормит зону, позволяет вам и сотням воров держать в руках чуть не половину экономики страны. Но все это сделал я. Я создал эту огромную артель. Но если нужно, я готов сложить с себя ответственность за собственные решения. Вы недовольны — тогда управляйте, как хотите. Решение схода — закон и для меня.

Все молчали после этих решительных слов. Все мысленно прокручивали возможные последствия. Законники собрались, чтобы высказать мне свое недовольство. Может быть, предложить другую кандидатуру на смотрящего? Все готовились, более того, знали, что Медведь еще силен и без борьбы не уйдет. Скорее всего, останется так же, как и было. но только я теперь буду более послушен и зависим от воли большого схода.

Но моя готовность уйти хоть сейчас на покой их ошеломила. В глубине души каждый осознавал ужасные последствия моего ухода: единая артель рано или поздно рухнет под гнетом междоусобиц… С уходом воровского патриарха растает громадный опыт тонкого взаимодействия с властями, который копился десятилетия, сгниет паутина личных связей с армией сговорчивых чиновников, а ведь эти связи даже ценнее многомиллионного общака, имеющегося в распоражении сходняка. Возможно, в моих словах сквозила стариковская обида. Возможно… Но для них моя обида означала, что я не поделюсь своими знаниями и опытом с новым паханом, которого мятежные урки выберут помимо моей воли и без моего участия. Как ни поверни, все плохо.

В зале повисло тягостное молчание.

Вышло ровно так, как я и рассчитывал.

— Георгий Иванович, — кашлянул Ангел, — это не выход. Мы же понимаем, насколько ты полезен нашему делу. Если ты уйдешь на покой, новому человеку потребуется несколько лет, чтобы только вникнуть во все проблемы. А чтоб порешать их — не меньше десятилетия. Просто надо нам всем хорошо все обмозговать и исключить любые случайности.

Потом заговорили и другие, но повторяли одно и то же — соглашаясь с Ангелом.

А я их уже не слушал. Я думал о своем, о том, что выбрал правильный путь, не сделав ставку ни на ком из присутствующих. Слабаки! Стоило мне их пугнуть — как они хвосты поджали, приползли лизать руку. Да, моей артели нужна новая кровь, новая сила и… как там выражается Михаил Сергеевич… новое мышление.

Вот Варяг подойдет. Варяг не такой, как они. Я вздохнул и подумал мельком, как там сейчас Владислав на Сицилии, все ли у него нормально, удалось ли ему встретиться, поговорить и договориться с кем нужно. Ничего, скоро наш гастролер вернется и сам все расскажет…

— Хорошо, — произнес я твердо. — Пусть будет так, как вы говорите. Пока. Пока у меня хватит сил, я буду стоять во главе нашего дела. А ты, Федул, передай своим корешам, чтоб те посоветовали уркам на зонах содрать старые сторублевки со стен — они еще пригодятся, еще не все ходы перекрыты. Есть на примете один человек, который знает, как вернуть наши деньги. И не просто вернуть, а приумножить. Я болел, но не бездельничал, братва. Теперь все будет, как мы хотим.

Откинувшись в кресле, молча сидел Ангел и торжествующе наблюдал, как настроение схода разворачивается на сто восемьдесят градусов. И когда наши глаза встретились, мои губы сами собой сложились в довольную улыбку.

Я снова победил! Как это было уже много раз в этой жизни.

28 сентября 2000

Варяг отложил рукопись. Пора!

Он спустился вниз и вышел на улицу, незаметно огляделся по сторонам: ничего подозрительного. Вечером прохожих на улице стало больше, увеличился поток машин.

Прихрамывая, Варяг не спеша перешел через дорогу и направился по тропинке к рощице, разросшейся у самой поймы реки. Там он углубился в заросли ивняка и стал наблюдать за автостоянкой перед шашлычной. Машины Сержанта там не было. Чтобы не привлекать лишний раз внимание случайных прохожих, Варяг медленно, изо всех сил стараясь не хромать, стал прогуливаться по тропинке вдоль рощи.

И тут он заметили, как подкатила синяя «тойота». Варяг вышел на открытое пространство и подал знак рукой. Сержант его заметил и подъехал прямо к нему.

Усевшись на переднее сиденье, Варяг бросил Степану:

— Давай куда-нибудь поглубже в рощицу заберемся. Там за поворотом слева есть овражек, заросший сиренью. Вот там и поговорим с этим уродом.