Олег Алякринский - Охота вслепую

Француз протянул руку.

— Этьен Башар. Майор Иностранного легиона Этьен Башар. Я назначил тут встречу с нашим человеком, который должен был передать мне сведения о передвижении ангольских партизан. Но что-то он сильно задерживается. У нас в таких случаях говорят: если я буду сильно опаздывать — скорее всего, меня убили.

Иностранный легион! По отрывочным сведениям, почерпнутым из лекций в школе милиции и из каких-то книг, Степан смутно помнил, что это французская военизированная организация, объединяющая наемников, «солдат удачи», за деньги воюющих в разных уголках света. Неужели это его шанс? И он услышал конец вопроса, заданного ему Этьеном Башаром:

— …не хотите записаться в Иностранный легион?

Ему предлагают вступить в Легион! Да кто же возьмет его — беглеца без документов, нелегала в чужой стране, из которой еще нужно каким-то образом выбраться? Разве захотят французы возиться с ним, черт знает кем, когда к их услугам, должно быть, толпы желающих завербоваться законных эмигрантов из Европы и Азии? Нет, конечно нет…

— Я… не знаю… — выдавил Юрьев. — У меня нет документов.

Он повернулся и поискал взглядом сумку, которая валялась где-то на дороге.

— Ну, документы не проблема, дружище, — усмехнулся Башар. — Скажу вам, что командование Легиона обычно не обращает внимания на такие мелочи. Главное — человеческий материал. А вы, я смотрю, будете во сто крат лучше многих новобранцев Материнского полка. Такие, как вы, могут составить гордость Легиона. Вы где живете?

— В Йоханнесбурге, — ответил Степан, все еще не веря в свою фортуну.

— А тут по делам?

— Да, до утра. Мне надо кое-что передать хозяину виноградника, который в полумиле отсюда…

— Герру Рихтеру? — Этьен Башар проявил удивительную осведомленность. — Прекрасно, тогда послезавтра, в понедельник, зайдите после обеда во французское консульство. Это на Конститьюшен-авеню… Спросите Анри Бенуа — это наш военный атташе, скажете, что вас к нему направил Этьен Башар. Назовите свое имя. Я завтра позвоню ему и предупрежу о вашем визите. — Он подошел к джипу, встал в сноп яркого света от левой фары, вытащил записную книжку и вопросительно поглядел на Степана: — Так какое имя?

Степан хотел было назвать имя и фамилию, которые значились в фальшивом удостоверении перемещенного лица. Но передумал. Из глубин памяти вдруг выплыл кусок какого-то то ли американского, то ли югославского фильма про ковбоев и индейцев. Одного из героев там звали Джо Долан. Джо Долан… А что, звучит!

Башар аккуратно записал два коротких слова и хмыкнул:

— Джо Долан… Что ж, типичное русское имя, — и, закрыв книжечку, убрал ее во внутренний карман пиджака. — Вот и славно, мсье Долан. Прощайте, друг мой. Возможно, даст бог, еще свидимся.

Степан так и не узнал, кого ждал и не дождался ночью на пустынной дороге в сельской глуши Южно-Африканской Республики майор Иностранного легиона Этьен Башар. Но короткая стычка с ангольскими бандитами и три трупа, оставшиеся лежать в придорожной пыли, неожиданно открыли новую захватывающую главу в его жизни.

Заработанных за месяц на поденщине в порту денег Юрьеву едва хватило на авиабилет до Марселя, куда его, с рекомендательным письмом, направил французский военный атташе. Блаженствуя, расслабившись в кресле «боинга», он цедил глоточками дешевый «эр-франсовский» бренди и размышлял о том, кем ему предстоит стать — парашютистом, танкистом или снайпером в одном из экспедиционных контингентов в Африке, или Полинезии, или черт знает где еще… Скользящие по проходу с недежурными улыбками миленькие стюардессы что-то предлагали, о чем-то спрашивали, но не понимающий французского Степан только молча мотал головой и возвращался к своему бренди и к раздумьям. В армии ему служить не довелось — ведь сразу после милицейской школы он пошел работать в ментуру — и представлял специфику своих будущих занятий в тренировочном лагере довольно смутно. Единственное, что он действительно умел — и неплохо, так это стрелять. Ну что ж, на стрельбе, наверное, можно будет и остановиться, сказал он себе. Бренди начинал действовать, и только что ясный и цепкий мозг подернулся приятным туманцем. Он успел поймать себя на том, что пьет теперь, как истинный европеец, глоточками, и тут туман в голове загустел, Степан откинулся на спинку кресла и провалился в блаженную пучину сна, в которой утоцули'разноязыкие попутчики, улыбчивые стюардессы и льдистые глыбы облаков за иллюминатором…