Андрей Орлов - Экипаж. Предельный угол атаки

Карпатов вздрогнул и ответил:

– Нисколько. Надеюсь, Джерри, вы до конца выполните свой профессиональный долг. А то какие-то безответственные журналисты еще неделю назад раструбили по миру, что нас казнили. Кстати! – вспомнил Карпатов. – У самолета еще вчера шасси лопнуло, надо отремонтировать. Намекните губернатору.

Бирнбом набил трубку, украшенную позолоченной инкрустацией, закурил.

– Странный вы человек, капитан. Вас казнить собираются, а вы им самолет хотите ремонтировать.

– Это мой самолет, – возразил Карпатов. – Он должен быть в рабочем состоянии. Не хочу, чтобы в жизни что-то осталось незавершенным. Вы скажете губернатору? Вы же увидите его сегодня?

Он сильно рисковал. Не лучшее дело – полагаться на порядочность алчного до сенсации журналиста. Бирнбом пытливо смотрел ему в глаза. Он многое понимал, делал выводы, взвешивал.

– Это не поможет, капитан. – Бирнбом покачал головой, сложил шахматы, поднялся, сунул доску под мышку. – Ладно, я попробую, но ничего не обещаю. Как вы сами понимаете, это против моих правил.

– Но в любых правилах бывают исключения. На то они и правила.

– Не всегда. – Бирнбом вздохнул и протянул Карпатову руку. – Всего хорошего, капитан. Полагаю, мы с вами… до воскресенья уже не увидимся.

– И вам удачи, – пожелал Карпатов. – Все-таки постарайтесь, намекните губернатору.

Бирнбом отвел глаза и быстрым шагом направился со двора.

Вечерние паломничества продолжались. После ухода журналиста обреченных летчиков навестил скромный господин в длинном плаще и с приклеенной улыбкой. Он не был похож на палача, но, судя по множеству признаков, именно таковым и являлся.

Летчики сидели во дворе. Господин с приклеенной улыбкой сунул всюду свой нос, походил вокруг них, зашел в дом.

– О, блин! – сказал Серега. – К нам заглянула еще одна личность, промышляющая шпионажем. Вам чего, товарищ?

Помянутый субъект скромно улыбнулся, сел на корточки, загнул на колени полы плаща, чтобы не испачкать их в пыли, и начал рисовать веточкой на земле загадочные узоры.

– Вы говорите по-русски? – осведомился Карпатов, чувствуя, как в животе образуется отвратительная пустота.

Человек виновато улыбнулся, пожал плечами, посмотрел на Карпатова долгим проникновенным взглядом. Вероятно, он прикидывал, как будет затягивать петлю на короткой шее. Его присутствие ужасно нервировало командира экипажа. Уходить посетитель не собирался. Он посидел еще немного, походил по двору, не спуская при этом глаз с озадаченных россиян, и только после этого неохотно удалился.

– А что это за крендель был? – праздно полюбопытствовал Глотов, глядя на закрывшуюся калитку. – Неприятный тип.

– По-моему, нормальный дядька. – Витька пожал плечами. – Может, чинодрал какой-то новый? Или доктор?

– Доктор, – подтвердил Карпатов. – Во всяком случае, именно этот парень в воскресенье избавит нас от всех страданий. Держу пари, он вместе с нами поедет в Кабул.

Он ушел в дом, не оборачиваясь, а за его спиной воцарилось растерянное молчание.

После господина в длинном плаще нарисовался Адель, мрачный как туча. Он долго стоял у колодца, хмуря брови.

– Привет, земеля, – заявил ему смертельно бледный Серега, остальные узники не реагировали, потрясенные жуткой новостью. – Как дела? А у нас все отлично. В доме твой работничек, туда иди.

Адель резко повернулся и промаршировал в здание. Карпатов стоял у окна, заложив руки за спину, сутулый, постаревший, с блестками седины на висках. Он повернулся на шум, устремил к входящему человеку пустые глаза.

– Прости, Володя, – мрачно вымолвил Адель. – Я не смог ничего сделать. Мне твоя смерть, сам понимаешь, ни к чему. Я просил Абу Умара. Но я не всесилен – закон есть закон.

– Я понимаю, Адель, не напрягайся, – тихо сказал Карпатов. – Чему быть, того не миновать. Это замечательно, если жизнь подчиняется закону.

– С вами говорил палач?

– Был тут какой-то…

– Не держишь на меня зла?

– Держу. – Карпатов пожал плечами. – Но кому оно сейчас интересно? Расскажи, как это будет выглядеть.

– Это произойдет в Кабуле. Ты никогда не бывал там?

– Проездом. Особо не всматривался.

– Вот и побываешь. – Шутка оказалась неудачной, Адель стушевался, кашлянул. – Прости. Будет большой праздник в центре Кабула. Таких, как вы, соберут немало. Все это произойдет на площади перед зданием правительства. В субботу утром на вас наденут цепи, повезут под конвоем в Кабул…

– А тебе не обидно, что я так и не выучил твоих парней летать? – перебил его Карпатов.