Олег Алякринский - Клятва на верность

Варяг на себе испытал возбуждающее воздействие непривычной погоды: ежедневно происходили мелкие стычки с коллегами по фракции в Госдуме, трудно было решать простейшие вопросы, согласовывать элементарные действия. Даже дома ощущалось нервное напряжение. Олежка вечно капризничал, Светлана раздражалась по малейшему поводу, кричала на сына, Варяг делал ей замечания, она обижалась. Но едва семейная ссора начинала закипать, он спохватывался, извинялся, и примирение их часто было столь же бурным, как и зреющая ссора, — все заканчивалось страстным свиданием в спальне.

В один из таких моментов позвонил Ангел. Варяг и Света все еще лежали в объятиях друг друга и некоторое время молча слушали надоедливые звонки. О делах сейчас не хотелось думать, но телефон неумолимо звонил, и Варяг все-таки сорвал трубку.

— Это я, — знакомым голосом Ангела сказала трубка. — Надо бы встретиться. Ты сейчас свободен?

— А что стряслось, Ангел? Монголия объявила нам войну и стянула кавалерию к границам Бурятии?

— Без шуток, дело есть. Нам надо встретиться немедленно.

Варяг, сев в кровати, оглянулся на Свету. Она скорчила гримаску, означавшую: вот так всегда, я давно знаю, что стоит нам заняться любовью, как звонит этот твой Ангел, который задался целью помешать нам жить в свое удовольствие.

— Хорошо, — сказал Варяг и увидел, как Света отвернула от него лицо, — буду через полчаса в сквере.

Он положил трубку, не уточняя, в каком сквере. Они чаще всего встречались в одном месте, в маленьком парке на Соколе, столь любимом Ангелом за то, что там имелись прекрасные возможности к отступлению на все четыре стороны в том случае, если бы возникла потребность срочно уходить.

Через полчаса, припарковав свой вишневый «мерседес» у тротуара недалеко от ярко-оранжевого «опеля» Ангела, Владислав углубился в скверик. Ангел сидел под черными голыми ветками орешника, симметрично окруженный четырьмя парнями из личной охраны, восседавшими на некотором расстоянии от него, каждый на своей лавочке.

Ангел задумчиво посмотрел на Варяга. Тот был недоволен, сердит. Опустившись на скамейку рядом с Ангелом, едва процедил сквозь зубы: «Ну чего звал? Опять какая-нибудь чепуха?» Ангел не отреагировал на недовольный тон смотрящего. Знал, что на того время от времени накатывают перемены настроения, на которые обращать внимание не стоит. Он продолжал смотреть на Варяга, пока тот вновь не заговорил:

— Ну так что там у тебя. Выкладывай. У меня и без тебя много дел.

— Ты когда был в Генуе, — начал осторожно Ангел, — кого ты там пришил? Помнишь, ты мне рассказывал о каком-то киллере, которого на тебя вроде как наслал старик Валаччини.

— Ну было, — пожал плечами Владислав. — Ночью пытался меня достать, но я оказался проворнее. А чего ты об этом вспомнил?

— Ты хоть его разглядел?

— Да там сразу работяги подвалили, я и деру дал, не до того было. Я даже не уверен, что кончил его. А что?

— А то, что это был Сержант.

— Да быть того не может! — Варяг даже привстал со скамейки, резко развернулся к Ангелу и — снова отвернулся.

А тот следил, как изменяется лицо смотрящего по мере того, как смысл сообщения доходил до его сознания. За годы их совместной деятельности оба хорошо узнали друг друга, так что Ангел с удовлетворением отметил: сейчас недоверчивое недоумение Варяга сменится задумчивостью, затем ей на смену придет решимость, черты лица затвердеют и тут же — вновь смягчатся, после того как Варяг быстро примет решение…

Все так и произошло. Варяг вновь повернулся к Ангелу.

— Рассказывай все, что знаешь.

— Я знаю лишь то, что старик Валаччини умудрился ликвидировать людей Сержанта… Ребята после успешного устранения семерых донов расслабились, и их мочканули… Остался один Сержант. Там между ним и Валаччини что-то произошло… Не знаю точно что, но Юрьев вроде как попал к нему под колпак…

Варяг снова задумался.

— Скажи, Ангел, помнишь, я тебе говорил про брата Юрьева… Он просил нас помочь его отыскать и посодействовать в освобождении. Тот вроде как парился на зоне.

— Точно! Я как раз хотел тебе сказать… Нашли мы этого Романа Юрьева… Хотя он уже не Юрьев, а Степанов. Видать, в честь старшего братана псевдоним взял. Сидит в Мордовии. ИТК 168 дробь 6. Строгий режим. Десятка за разбой. Восемь отсидел…

Варяг записал что-то в свой органайзер.

— Ясно, ну что ж, я этим займусь. Через Артамонова. Этот Роман Юрьев, он же Степанов, может нам теперь очень даже пригодиться…