Олег Алякринский - Клятва на верность

Слова Ангела тоже удостоились общего одобрения. Лишь Дядя Вася все отмалчивался. Наконец и он разомкнул рот.

— Ладно, Варяг, что ты предлагаешь?

Владислав почувствовал прилив уверенности. Он знал, что еще чуть-чуть и вся эта могучая сила будет вновь монолитна. Будет следовать его, Варяга, советам и указаниям. Еще чуть-чуть!.. Он ощущал вдохновение.

— Ветер перемен все уже почуяли, люди. Всем уже просквозило мозги. По-старому жить невозможно, самое время подступиться к новому. Мы уже начали проникать на Запад. Пока что мы вовсю окучиваем Польшу, Чехословакию, Грецию и Кипр. Но это только начало. Нам не хватает нашей общей силы, чтобы вздернуть Европу на дыбки, словно норовистую кобылицу. С нашей общей силой мы ее быстро взнуздаем и объездим. Франция, Англия, Германия — и это нам по плечу. Наши люди уже налаживают контакты с тамошними ворами в Америке. Если какие-то макаронники сумели пригнуть Америку, то почему бы и нам этого не сделать после них.

Речь Варяга захватила всех. Даже Дядю Васю. Хотя он еще для приличия сопротивлялся.

— Картину ты рисуешь красивую. Да только ты забыл, что итальяшки чтут своего крестного папу почище отца родного. Они за него готовы не то что имущество, жизнь не пожалеть. А у нас что? Вы вот, новые, ради шмоток, дворцов и машин с бабами готовы старые законы похерить. Ну да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. Говори конкретно, какую помощь от нас ждешь?

— Совсем другой разговор, Дядя Вася, — подхватил Варяг. — Я же прошу не так уж и много. Мне нужна только ваша поддержка. Сейчас на выборах много разной швали руки греет. Да все на ворованные деньги. У нас тоже деньги есть, только мы еще не успели вкрутиться в это дело, а мои противники собаку на нем съели. Против меня сейчас пойдут и коммуняки недобитые, и демократы. Начнут лить грязь со всех сторон. Надо будет моих основных конкурентов устранять. Кого припугнуть, кого купить, а с кем и разобраться окончательно… В общем, шантаж, деньги, угрозы, перья, стволы — все сгодится. Но сам я должен остаться в стороне — это главное. Не ради своего благополучия, а ради нашего общего блага. Такая, люди, вот ситуация.

— Ну что ж, Варяг, то, что у тебя соображаловка на плечах имеется, это я давно знал, — заметил Дядя Вася. — Давай поверим тебе на этот раз. Хоть ты и галстук наценил.

— При чем тут галстук, Дядя Вася? — нахмурился Владислав. — Какой бы галстук я ни нацепил, все равно я остаюсь в душе вором. Ведь я же дал клятву на верность нашим идеям. И меня интересует только то, что полезно или вредно ворам. Кстати, раз уж разговор зашел об этом, хочу о бродягах помянуть.

— А чем тебя бродяги допекли?

— Вот именно, допекли. Из-за них тень падает и на нас, воров. Надо объявить им беспощадную войну. Менты цепляются к ним, из-за них проверяют грузы, которые мы отправляем. Если воров равняют с бродягами, кто из молодежи после этого захочет податься в блатные? Бродяги — это отбросы, те, которые все имели и потеряли по собственному ничтожеству. Если тебя можно лишить всего обманом, ты не имеешь права жить. Когда мы искореним бродяг, мы очистим прежде всего самих себя.

— А я хочу еще добавить о печорских зонах, — вмешался еще раз Ангел. — Там кто-то из ссученных творит беспредел. У законников власть перехватывают. Там нужен сильный смотрящий, чтобы навести порядок. Печорские лагеря нам отдавать беспределыцикам никак нельзя.

— А я хочу добавить, что каждый день пребывания в зоне будет оплачен долларами, — добавил Варяг, понимая весомость своего аргумента.

— И сколько? — осторожно поинтересовался Рябой.

— Пятьдесят тысяч баксов в год устраивает? — осторожно предложил Варяг, думая, что сейчас нэпмановские воры вступят в торг.

Но торговаться не понадобилось.

— Ладно, — сказал Рябой, — Видно, я засиделся на свободе. Пора двинуться по этапу, вспомнить былое. Я согласен пойти туда смотрящим. Как, Дядя Вася, благословишь?

Тот. сидел набычившись, потом кивнул еле заметно. И все за столом обрадованно загалдели. Налили по новой, чокнулись, выпили за здравие Рябого.

— Мы добавим тебе процент от тех дел, что будем в твое отсутствие проворачивать на Западе, — расщедрился Варяг и заметил, как восторженно блеснули глаза Рябого. Проняло!

Под утро, помянув не раз и не два усопшего Лиса и прочно договорившись о перемирии, люди Варяга и Дяди Васи разошлись.

Варяг был окрылен успехом. Его победа в этом красногорском кафе была поважнее той победы, что он одержал на выборах. Ему удалось сплотить новых воров и «нэпманов». Теперь они все — единая семья. Теперь они представляют собой силу, способную перекроить не только Россию. И он, Варяг, был теперь признанным лидером всего воровского сообщества.