Александр Тамоников - Ангелы сирийского неба

– Ты стала бы меня слушать?

– Не погнала бы. Все же я воспитанная женщина.

Начмед, еще до вечеринки принявший на грудь двести граммов спирта, тщательно охраняемого от других любителей горячительного, сказал:

– Да, Маша у нас из интеллигентной семьи. Отец…

– Не надо, Николай Владимирович. Это не столь важно.

– Как скажете, Маша.

После четвертой рюмки все расслабились, начмед же порядком захмелел.

Пестов отправил техника проводить майора до его модуля и шепнул у двери:

– Проводишь, ступай к себе.

Старший лейтенант Юдин кивнул:

– Понял, командир!

– Давай!

Топалова посидела еще некоторое время, поднялась и сказала:

– Я тоже пойду, товарищи офицеры. Вам отдыхать надо. Не пейте больше.

– Я провожу тебя? – спросил Левин, не питая особых надежд на согласие женщины.

Но Мария неожиданно непринужденно проговорила:

– Проводи, если хочешь.

– А не боишься, что по городку слухи разные пойдут?

– Нет, не боюсь.

– Ведь могут подумать…

– Так ты идешь? – прервала капитана Топалова.

– Конечно.

Стас кивнул бывшему командиру:

– Я ушел. Спасибо за все, Паша.

– Давай!

Левин с Топаловой ушли.

Пестов и Масатов быстро прибрались, убрали бутылки, помыли рюмки, которые надо было возвратить в столовую.

Бутылку шампанского майор поставил в холодильник и подумал:

«На Новый год выпьем. До него осталось всего ничего, два месяца».

Константин тоже ушел. Павел прошел в жилой отсек, присел на кровать, достал сотовый телефон, посмотрел на дисплей. 21.20, значит, дома одиннадцатый час. Сын, конечно, уже спит, а супруга вряд ли.

Она допоздна засиживалась со школьными делами, особенно после сочинений. Ведь каждое надо было прочесть и оценить. Трудная и малооплачиваемая работа.

Парадокс. Учителя, медработники, такие же государственные служащие, как и чиновники, скажем, в мэрии, областном правительстве. А ведь рядовой клерк в этих конторах получает на порядок больше, чем тот же учитель.

Про депутатов и говорить нечего. Те, пользуясь статусом, сами определяют, каким будет их денежное вознаграждение. Себя они, конечно же, не обижают, хотя зарплата эта им на карманные расходы идет. Посмотришь на списки депутатов областной или городской Думы, так учителей и медиков в них нет. Если только директора, ректоры и главные врачи. Остальные – банкиры либо предприниматели. Такая вот она у нас, народная власть.

Да и черт с ней. Доизбирались и дослужились. Доверие к местной власти составляет меньше десяти процентов, явка на выборы – не более семнадцати. Нормально, черт бы их всех побрал!

Пестов набрал номер жены.

Сперва послышались длинные гудки, потом наконец-то:

– Алло, Паша? Здравствуй, дорогой!

– Добрый вечер, Оля. Не поздно звоню?

– Господи, да я рада тебя слышать в любое время суток.

– Игорь спит?

– Да, в десять едва уложила. Все по смартфону своему переписывался с какой-то девочкой.

– А что за девочка, не узнала?

– Ему скоро пятнадцать. У него, Паша, уже есть личная жизнь.

– Не рано ли? А то эта самая личная жизнь может привести к беременности его девочки.

– О чем ты говоришь? У них до этого еще не дошло.

– Уверена? Сейчас молодежь другая, не то что мы.

– Молодые всегда одни и те же, вот только восприятие их поступков у старшего поколения иное. Нам кажется, что если мы были другими, то и дети тоже должны быть похожи на нас. Но времена меняются, Паша.

– Ладно, вернусь, посмотрю, что за личная жизнь у него началась.

– А когда ты вернешься?

– Не знаю.

– Ты береги себя, Паша.

– Оля, я уже десятки раз тебе говорил, что служба у нас здесь ничем не отличается от гарнизонной, домашней, только летать чаще приходится. Но это хорошо, так и положено. Летчик должен летать, а не развлекаться на тренажерах.

Супруга Пестова вздохнула.

– Да все я понимаю, вот только… – Она замолчала.

– Оля, ты меня слышишь?

– Да, Паша.

– А я думал, проблемы со связью. Почему замолчала?

– Наверное, не стоило этого говорить.

– Что произошло?

– У нас ничего, а вот мне сегодня почему-то вдруг стало тревожно. Признаюсь, и сердце от страха сжалось.

– Сон плохой?

– Был какой-то, не запомнила. Но тревога и сейчас не отступает.

– Ты накручиваешь себя. Не смотри телевизор, всякие новости, где рассказывают о наших делах в Сирии. Ведущие все преувеличивают. Такая у них работа. На самом деле здесь все гораздо прозаичней. Живем по распорядку. Подъем, завтрак, медосмотр, вылет, обед, подготовка к следующему дню, полдник, ужин, свободное время, когда с Масатовым в нарды играем, отбой. Иногда разговор с тобой. Так постоянно.