Всеволод Шипунский: Мархаба (СИ)

- А иначе?.. Голову с плеч? – пошутил я, но принц не принял шутки.

- Зачем же губить такую замечательную вещь? – холодно заметил он. – У меня есть и другие методы.

К тому времени от этого чудесного вина я уже порядочно захмелел и почувствовал себя слишком уж свободно.

- Как интересно, дорогой принц, - неосторожно проронил я. - А какие именно?

- Вы действительно хотите знать? – без улыбки спросил он.

- Конечно! А почему нет? - не ощущая никакой опасности, спросил я. Принц окончательно нахмурился, его губы сложились в тонкую линию, а лицо побледнело – или мне так показалось?

- Извольте, - равнодушно отвечал он. – Вы сами это увидите.

Мановением руки он подозвал тёмнокожую полуголую служанку и она, засеменив, подбежала и склонилась в поклоне. Принц что-то шепнул ей на ухо, и она вдруг, не смотря на смуглость её кожи, заметно побледнела.

- Налей же нам кофе, Сулла, - равнодушно произнёс принц.

Служанка подняла серебряный кофейник с длинным носиком, налила кофе сначала в чашку принца, а потом склонилась ко мне. Было заметно, как дрожат её руки... Вот кофейник наклонился, и... струя горячего кофе полилась прямо на меня! Вскрикнув от боли, я вскочил и принялся расстегивать мокрую горячую рубашку. Мой живот до самого низу был красным и буквально горел. Я мог бы поклясться, что она ошпарила меня нарочно!

- Как ты неловка, Сулла, - спокойно усмехнулся принц. – Дай гостю полотенце и принеси чистую рубаху... из моих. Потом отправляйся в боковой зал. Фархад скажет тебе, что делать.

Вскоре бледная Сулла принесла мне белоснежную рубашку из тончайшего полотна и полотенце. Отдав их, она замялась и не уходила, видимо желая что-то сказать своему господину. Однако принц только лишь взгляну на неё, и она убежала.

Танцовщица, не обращая ни на что внимания, продолжала танец. Я переоделся, стараясь не показать, что меня как-то взволновало происшедшее.

- Ну что же, дорогой друг... – произнёс принц, когда я снова уселся в своё удобное кресло в виде руки, в котором я сидел как бы на ладони великана. – Ещё вина? Или насладимся зажигательным танцем? Он возбуждает, не правда ли?.. А то может, пусть она разденется совсем?

- Ну что вы, любезный принц... Здесь же посторонние, – смутился я, имея в виду музыкантов, стучавших в барабаны.

- Пустяки, - хладнокровно отвечал принц, затем хлопнул в ладони и произнёс что-то на ширистанском.

Танцовщица, не прекращая танца, принялась раздеваться. Сначала на пол упал шёлковый жилет, и передо мной заплясали её полные упругие груди. Затем она легко развязала поясок, и её тонки шаровары из газовой ткани соскользнули на пол. Закрытым у неё осталось только лицо... Яркие синие глаза над платком, не смущаясь, смотрели прямо на меня, и, конечно, видели моё растерянное стеснение. Готов поклясться, что под платком она усмехнулась.

Передо мной, следуя ритму барабанов, покачивался то гладкий загорелый живот с глубоким пупком и аккуратным каштановым треугольником волос, то крупный, великолепной округлости зад с тонкой талией, от вида которых я тут же покрылся испариной. Барабаны стучали, ягодицы и бёдра двигались ритмично, не останавливаясь, а я постепенно терял голову, зажигаясь бешеным желанием.

- Ну, что скажете? – улыбался принц. – Хороша чертовка, а?

- О да! – отвечал я, чувствуя, что как-то странно, необычно пьян и чрезвычайно возбуждён: видимо, к вину был добавлен наркотик. Всякие тормоза приличия понемногу испарялись...

В это время внесли большой, украшенный мозаикой зажжённый кальян и установили на втором, малом столике. Принц сделал приглашающий жест, сам взял одну из трубок и глубоко затянулся – красная жидкость в кальяне забурлила.

- Это вино, - сказал принц, выпуская дым. – Дым очищается, проходя через вино, и насыщается винными парами. Попробуйте!

Я не любитель кальянов, да и вообще стараюсь курить поменьше, но отказаться было невежливо. Я взял гибкую трубку с янтарным мундштуком и затянулся... Дым был приятным, но странным, сладковатым... Это был не табак!

Принц курил, внимательно вглядываясь мне в лицо. Ритм барабанов не ослабевал, голая танцовщица не останавливалась, и мы с принцем тоже начали понемногу раскачиваться. Принц стал хлопать в ладони, поощряя синеглазку на ещё большие откровения. Та, танцуя, приблизилась ко мне, и темп танца достиг апогея. Ягодицы её дёргались в бешеном ритме, а груди прыгали так, будто хотели оторваться и улететь.

Внезапно музыка оборвалась – видимо, принц подал какой-то знак. Голая девушка застыла в неподвижности, подобно греческой статуе, а затем склонилась в изящном поклоне.