Андрей Воронин - Ищи врагов среди друзей

Суть информации, переданной Мордехаем Исаевичем по телефону, сводилась к тому, что накануне к нему в мастерскую заявился некий бородач, предложивший купить у него кусок золота. Он так и сказал – кусок, и это странное слово заинтриговало Мордехая Исаевича. Он предложил молодому человеку продемонстрировать товар, и тот выложил на стол золото – кусок граммов на сто пятьдесят, самым варварским образом отрубленный от целого слитка. Сделано это было скорей всего при помощи банальнейшего зубила. В том, что это часть слитка, сомнений быть не могло: две грани увесистой трехгранной пирамидки сверкали завораживающим блеском полированного металла, а третья носила на себе грубые следы зубила. Похоже было на то, что от слитка не мудрствуя лукаво просто отрубили уголок.

Золото было червонное, высшей пробы, и от него исходил явный запах следственных изоляторов и пересыльных пунктов. Мордехай Исаевич кинулся звонить Самарину, как только за посетителем закрылась дверь. Говоря коротко, назавтра, придя к Морзону с обещанным вторым куском, Николай Шапкин был неприятно удивлен, столкнувшись там с подполковником Самариным.

Расколоть этого мозгляка было делом нехитрым, после чего речь его полилась плавно и без задержек.

Шапкин рассказывал подробно и даже образно, ничего не упуская и не нуждаясь в понуканиях: однократного знакомства с кулаком подполковника ему хватило вполне. По его тону чувствовалось, что он уже распрощался со свободой, а возможно, и с самой жизнью, тем более что страной в данный момент правил ГКЧП, а у военных, как известно, разговор короткий.

Самарин, который поначалу тщательно записывал показания задержанного, услышав о четырех шестипудовых ящиках, аккуратно отложил ручку в сторону. Он, как и Шапкин, сразу понял, что такой случай бывает раз в жизни, и слушал задержанного с брезгливой жалостью: тот совершенно бездарно прогадил свой шанс. Самарин знал, что, в отличие от Шапкина, сам он способен не только завладеть золотом, но и удержать его в своих руках – спокойно, расчетливо и методично, без этих интеллигентских истерик и вонючей достоевщины.

Дослушав задержанного до конца, подполковник вынул из папки пустой бланк протокола и протянул его Шапкину.

– Подписывай, – сказал он, закуривая очередную сигарету.

– Что это? – испуганно отшатнулся Шапкин.

– Твой смертный приговор, кретин! Надо же хоть немного думать головой! Твое задержание зафиксировано у дежурного. После тебя здесь должно остаться хоть что-нибудь, это тебе понятно? Признание в том, что ты с пьяных глаз дебоширил в троллейбусе или что подрался с гражданином Б, и подбил ему глаз, в чем искренне раскаиваешься.., хоть что-то! Не могу же я отпустить тебя просто так!

– Отпустить? – переспросил Шапкин. Лицо его сейчас было еще больше похоже на кроличью морду, если только бывают полоумные кролики.

– Пятьдесят на пятьдесят, – деловито предложил подполковник. – Впрочем, пардон. Думаю, тебе хватит законных двадцати пяти процентов, тем более что все хлопоты и расходы я беру на себя.

При упоминании о двадцати пяти процентах Шапкин сделал резкое движение, словно собираясь вскочить, но тут же увял и безвольно опустился на стул: он был не в том положении, чтобы торговаться, и отлично это понимал.

– Вот так-то лучше, – сказал ему Самарин. – Молодец, умнеешь на глазах! Сейчас ты пойдешь домой и будешь ждать моего звонка. И учти: никаких глупостей. Я дарю тебе жизнь, – солгал он, глядя Шапкину прямо в глаза, – но я с такой же легкостью могу ее отнять. Дорогу туда помнишь?

Шапкин кивнул.

Через два дня они отправились за золотом на армейском джипе, одолженном Самариным у приятеля.

Самарин уехал, никого не поставив в известность о своем отъезде, разом наплевав и на путч, и на сложную внутриполитическую обстановку, и на свою работу. Нужно было ставить на карту все или вовсе не браться за дело. Подполковник Самарин пошел ва-банк и выиграл.

Через две с половиной недели он вернулся в Красноярск. Николая Шапкина с ним не было. Ему просто не повезло: его загрызла та же самая медведица, в лапы которой не так давно угодил его приятель Анатолий Свиридов.

К тому времени путч уже сделался темой для выступлений писателей-сатириков, а Россия твердым шагом двинулась в направлении, которое больше всего устраивало свежеиспеченного миллионера Самарина. На службу он зашел буквально на полчаса, чтобы сдать удостоверение и табельный пистолет, а через полгода новоявленный москвич Владлен Михайлович Самарин купил свой первый прогулочный теплоход.