Андрей Воронин - Победитель всегда прав

Их взгляды встретились. Женщина пыталась понять, что происходит с ее любимым. Первая мысль, что он разлюбил ее, была отброшена. Тамара чувствовала, Муму не обманывает ее, он лишь не говорит всей правды, потому что щадит ее.

– Не хочешь, не надо, – качнула она головой.

– Пойми, – Сергей взял ее ладони в свои руки, их пальцы сплелись, – в этом мире есть вещи, которые могут решать одни мужчины. Ты не в состоянии мне помочь, даже если бы очень хотела. Пожалуйста, не злись.

– Я совсем не злюсь, – тихо отвечала женщина.

– И не обижайся. Ты только жди меня, и все будет хорошо.

– А если нет? – упавшим голосом спросила Солодкина. – Кто-то же должен знать, куда ты едешь?

– Зачем?

– Если что-то случится?

– Со мной ничего не может случиться.

– Почему?

– Все, что могло уже случилось.

«Кроме смерти», – подумала Тамара, но побоялась произнести вслух страшное слово. Она знала, чем беззаботнее улыбается ей в лицо Дорогин, тем опаснее то, что он задумал.

– Все будет хорошо, – Сергей скользнул губами по ее щеке и нырнул под руку так быстро и ловко, что женщина даже не успела задержать его. – Не провожай, это плохая примета, – бросил Дорогин через плечо и вышел из дома.

Тамара устало опустилась в мягкое кресло возле большого гостевого стола и почувствовала, что у нее нет сил подняться. Женщина не знала, что ей делать. Позвонить кому-нибудь из знакомых, кто бы смог прояснить происходящее?

«Полковнику Терехову? – подумала она. – Но кто знает, что задумал Сергей? Возможно, милицейский полковник совсем не тот человек, с кем можно сейчас говорить. Лишь наврежу. Позвонить Варваре? – Тамара тут же вспомнила немного снисходительную улыбку журналистки, когда в разговоре речь заходила о Дорогине. Что бы ни говорила Тамара, Белкина непременно выворачивала ситуацию так, что Солодкина ревнует его к ней. – Глупо звонить, встречаться, расспрашивать. Ведь только Сергей знает правду, и, если он считает, что мне лучше оставаться в неведении, пусть так оно и будет.»

Муму тем временем уже орудовал в гараже. Он давно не открывал тайник с деньгами и золотом. Как сказали бы парапсихологи, от этого богатства исходила плохая энергетика. При неверном освещении лампы в запыленном плафоне, в темноте, царившей под верстаком, Сергей отсчитал пачки с долларами. Старался брать двадцатки и пятидесятки, чтобы пачек было побольше.

Отсыревшая доска не хотела становиться на свое место. Дорогин зло вогнал ее в пол ударом ноги и задвинул тяжелый металлический ящик с болтами и всяким прочим крепежом. На дно кейса с откидной крышкой он положил заряженный пистолет и прикрыл его газетой. Сверху расположил пачки денег. Проверил, легко ли закрываются замки, несколько раз встряхнул кейс, после чего открыл крышку. Пачки, поджатые по краям скомканными газетами, даже не разошлись. То, что под ними спрятано оружие, было незаметно.

Дорогин перевернул кейс и вновь щелкнул замками. Как крышку, поднял дно: на тугих пачках долларов чернел пистолет. Он резко схватил его.

– Должно получиться, – пробормотал он, – не денег жалко, а жаль принципов. Никогда нельзя идти у бандитов на поводу.

Умения действовать ловко и неожиданно Дорогину было не занимать. Работа в кино научила его этому, как и умению перевоплощаться. Каскадер должен уметь больше, чем актер: кроме трюков, нужно повторять его пластику, походку, жесты – так, чтобы с относительно небольшого расстояния двойников нельзя было различить. Дорогину приходилось дублировать абсолютно непохожих друг на друга людей – и увальней, и спортивно сложенных.

Выезжая со двора, он сделал вид, что не спешит. Вышел из машины, прикрыл ворота. Но стоило ему оказаться на шоссе, как он буквально рванул к Москве.

У старого приятеля Дорогина, бывшего артиллериста, потом киношного пиротехника, а теперь пенсионера Сан Саныча, ждал встречи с бывшим каскадером пожилой гример с чемоданчиком, в котором он носил все, что необходимо для грима. Он уже пять лет как не работал на киностудии, но мастерства своего не забыл.

Времени для охов и ахов по поводу встречи Дорогин не оставил:

– В другой раз, Максимович, – бросил он оживившемуся гримеру, который не видел Сергея уже семь лет и был уверен, что того нет в живых.

Дорогин поставил на трюмо, заботливо принесенное Сан Санычем из прихожей в комнату, небольшую фотографию.

– Вот образец, остальное должно доделать твое умение, Максимович.

Гример постоял, подбоченившись, разглядывая фотографию. Затем окинул критическим взглядом Дорогина.