Александр Волков - Последняя обойма

И здесь дорога была заполнена разрозненными отрядами пеших моджахедов, идущих на юго-запад. Среди них Воронов заметил и несколько десятков мулов, нагруженных непонятными длинными «свертками».

– Что это они перевозят? – прижавшись к правому склону, летчик заложил левый крен.

Взгляд во время разворота метался от высотомера к командно-пилотажному прибору, от указателя скорости к нижней границе облаков, от пыльной грунтовки к навигационно-плановому прибору. Вначале он хотел, дойдя до Руха, сразу уйти в облака. Заметив мулов, решил рассмотреть их груз на вираже и только после этого закончить задание.

– Вывод, – вывел Андрей самолет из виража. Затем выпустил несколько ложных тепловых целей и потянул ручку на себя: – Теперь вверх и домой…

Судя по форме «свертков», это были безоткатные орудия китайского, пакистанского или американского производства. Довольно эффективные штуковины для поражения бронетехники, огневых точек и живой силы. Размести такие на склонах, и по дну ущелья не пройдет ни один танк, ни один бэтээр, ни одно подразделение пехоты.

– Сто двадцать второй, ответь Семьсот первому, – позвал Воронов.

– Сто двадцать второй на связи, – мгновенно ответил командир «Ан-26».

– Передай: в долине кишлака Руха наблюдаю двигающиеся на юго-запад пешие отряды численностью до полутора сотен бойцов. В том же направлении моджахеды гонят двадцать пять – тридцать мулов с замаскированными безоткатными орудиями и боеприпасами для них.

– Вас понял, Семьсот первый. Передаю…

Конец фразы Андрей не расслышал, так как слева и снизу послышался громкий хлопок. Самолет дернулся, расположенные в верхней части приборной панели сигнальные табло дружно заморгали красными огоньками.

Пуска ракеты с инфракрасной головкой самонаведения Воронов не видел. Да, признаться, и не ожидал.

Имея за плечами богатейший опыт полетов над горным Афганистаном, он хорошо знал, что от момента обнаружения цели до пуска ракеты расчету ПЗРК требуется некоторое время. Когда самолет-разведчик прошел сквозь «ворота» ущелья, дозоры наверняка доложили о нем постам душманской ПВО, но те попросту не успели подготовиться и встретить его залпами. Именно поэтому Воронову не хотелось возвращаться тем же маршрутом для повторного осмотра ущелья. Там его наверняка уже ждали, и пришлось бы продираться сквозь шквал огня. Его замысел состоял в другом: пролет над ущельем до Руха и моментальный уход в облака.

Не получилось. Один из расчетов успел привести в готовность свой переносной комплекс, прицелиться и выпустить ракету по цели.

Взрыв боевой части произошел под левым двигателем в тот момент, когда Грач, находясь в облачности, набирал высоту.

Матюгнувшись, Андрей посмотрел на приборы, оценивая возможность дальнейшей работы левого двигателя. Мало ли… вдруг осколки не повредили важнейшие узлы и магистрали?..

Увы, чуда не случилось. Обороты падали, давление масла резко снизилось, сработала сигнализация пожара.

Воронов перекрыл подачу топлива в искалеченный двигатель, включил первую очередь противопожарной системы и одновременно выровнял самолет, дабы не лишиться и без того небольшой скорости.

Даже невзирая на относительно прохладную для Афганистана погоду, выведенный на взлетный режим правый двигатель тянул только горизонтальный полет. Стоило Андрею потянуть ручку на себя, как стрелка указателя скорости начинала ползти по шкале в сторону нуля.

Оценив создавшееся положение, генерал глянул на карту, подвернул в сторону наименее высокого рельефа и сокрушенно покачал головой…

Долина с селением Руха была зажата в ущелье на высоте тысяча девятьсот – тысяча девятьсот шестьдесят метров над уровнем моря. Соответственно, штурмовик выдерживал высоту на пятьдесят-семьдесят метров больше. Закончив задание, он устремился вверх и успел достичь двух тысяч трехсот метров, где его и настигла ракета. Окружавшие долину горные хребты были гораздо выше – некоторые из них дотягивались до трех тысяч метров. Так что продолжать полет по приборам было бессмысленно, а снижаться вслепую, в надежде отыскать ущелье, чтобы пройти по нему до долины, – смертельно опасно.

– Сто двадцать второй, ответь Семьсот первому, – позвал Воронов.

– Сто двадцать второй на связи.

– Передай на базу: при завершении задания поймал в левый двигатель ракету. Высота – две триста. Прошел от Руха курсом двести двадцать градусов полторы минуты. Принял решение катапультироваться. Как понял?