Андрей Воронин - Бриллиант для Слепого

Бомж, светясь от радости, юркнул в коридор и немного притормозил. В портфеле вполне мог оказаться и бумажник. Вытащить пару купюр — дело плевое. Хозяин не заметит. Он присел на корточки, портфель поставил перед собой. Не успели щелкнуть замочки, как бомж вздрогнул, почувствовав, что кто-то стоит у него за спиной. Он медленно обернулся через плечо, и его нижняя челюсть отвисла: Тихон, склонив голову к плечу, спокойно созерцал перепуганного бомжа.

— Я, это... шнурок завязать хотел... — он принялся шарить пальцами по прохудившимся кроссовкам на липучках.

— Были бы у тебя шнурки, повесил бы тебя на них.

Тихон брезгливо толкнул бомжа ногой в бок. Тот, ойкнув, сел задом на холодный бетонный пол. Встретившись взглядом с Тихоном, бомж понял, что еще хорошо отделался, начни он возмущаться, Тихон мог и прикончить его. С готовностью бомж схватил портфель и двумя руками протянул его Тихону.

— Держите ваши вещи, все в целости и сохранности. Тихон медленно поднимался по лестнице. Бомж нагнал его на выходе из здания.

— Господин хороший, черт меня попутал! Не хотел я, посмотрел бы и закрыл. Пива уж больно хочется.

Тихон шел, не останавливаясь, бомж нарезал возле него круги, заискивающе улыбался, заглядывал в глаза снизу вверх.

— Я-то что, я ничего...

Фагот ждал Тихона у колонны, возле основания которой примостилась бутылка холодного пива.

— Пива захотел? — сочувственно поинтересовался Тихон.

— Его самого, — сглотнул слюну бомж.

Вор взял бутылку за горлышко и с размаху опустил на край литой чугунной урны. Высвобожденное пиво мгновенно вспенилось и залило мятые газеты.

— Слижешь. Ты же не брезгливый? Бомж остался стоять у урны с открытым ртом. Глаза его туманила неземная тоска. Портфель был совсем не тяжелый. Один его конец раздут, второй почти плоский.

— Чем меньше багаж, тем выше его ценность, — говорил Тихон, ведя Фагота к привокзальному скверику.

— Что там?

— Не спеши, имей терпение.

Тихон сел на лавочку, поддернул брюки на коленях. Портфель стоял между ним и Никитой.

— Угадай с трех раз, что там?

— Деньги.

— Какие?

— Левые, за наркотики расплатиться.

— Так бывает только в фильмах, хотя я не исключаю и такого варианта. Еще какие есть предположения?

— Оружие для наемного убийцы.

— Только последний идиот или сумасшедший станет сдавать пистолет в камеру хранения. Железа в портфеле нет, он легкий. И третье предположение?

— Наркотики.

— Это предположение мне кажется самым правдоподобным, судя по весу портфеля: уж больно он узкий.

Прямо перед лавкой, ничуть не боясь сидевших на ней людей, четыре голубя терзали основательно подсохшую булочку.

Тихон щелкнул замками, открыл портфель. Никита еще не видел, что внутри, но по лицу вора понял: ни одно из трех предположений не подходит. Придерживая пальцами за края крышки, Тихон извлек из портфеля стеклянную банку, до половины налитую водой.

— Бесцветная жидкость, похожая на воду, — так бы написали в протоколе тупые менты, — произнес Тихон.

— Может, наркотик какой-нибудь, героин?

— Ты когда-нибудь видел героин? — усмехнулся Тихон. — Так вот, он совсем другого цвета. Такое чувство, что над нами просто посмеялись.

Он поставил банку на лавку, снял полиэтиленовую крышку, осторожно, как учат этому в школьном учебнике химии, понюхал, подгоняя воздух ладонью к носу.

— Запаха никакого. Надеюсь, это не отрава.

— Террористы решили отравить городской водозабор? — засмеялся Фагот.

— Насчет отравы мы сейчас узнаем. Гули-гули-гули, — стал подзывать вор голубей.

Те на время прекратили терзать булочку и уставились на Тихона. Он сел на корточки и стал тонкой струйкой поливать из банки сухую булку. Голуби выклевали в ней глубокую лунку, и жидкость быстро размочила середину. С банкой в руках Тихон сидел и смотрел на голубей, клевавших хлебный мякиш. Крошки разлетались во все стороны, дело у пернатых спорилось. Прошло пять минут, но они выглядели вполне живыми и довольными жизнью.

— Вода. Самая обыкновенная вода, — сказал Тихон, картинно поднимая руку и переворачивая банку. В банке что-то звякнуло и вместе с потоком воды на асфальт упал крупный, с небольшую сливу, ограненный камень. Он лежал на черном мокром пятне и сверкал в лучах осеннего солнца. Капельки воды, застывшие на нем, искрились.

— Ты сам видел, его там не было, — удивленно произнес Тихон и покосился на парочку влюбленных, расположившихся на соседней лавке. Те живо заинтересовались камнем, лежавшим на мокром асфальте. Тихон нагнулся, подхватил его и на ладони продемонстрировал Фаготу.