Андрей Воронин - Группа крови

Пора зарабатывать деньги, иначе очень скоро придется собирать пустые бутылки…

В это утро Алексей Лопатин по прозвищу Леха-Лоха проснулся без особой радости. Если бы утро выдалось пасмурным, серым, а еще лучше – с проливным дождем, пробуждение Лехи, возможно, не было бы таким мучительным. На фоне погодных катаклизмов собственные несчастья не то чтобы съеживаются и становятся меньше, но все-таки не выглядят такими пугающе громадными и беспросветными, как в ясное солнечное утро с легким морозцем и прочими атрибутами погожего осеннего денька.

Небо за окном было ярко-голубым, как джинсы вьетнамского производства, и посреди этой голубизны надраенным пятаком весело сверкало солнце.

На пустых газонах серебрился еще не успевший растаять иней, капоты и крыши припаркованных во дворе машин были седыми от осевшей на них изморози, а по перилам лоджии важно расхаживал жирный, как личинка колорадского жука, и наглый, как украинский гаишник, белый с коричневыми пятнышками голубь. Это утро было создано для отличного настроения, и Леха обиженно отвернулся к оклеенной потертыми кремовыми обоями стене, чтобы не видеть этого варварского великолепия.

Леха понимал, что пропал – пропал окончательно, со всеми потрохами. Он не блистал ни умом, ни хитростью, и частенько попадал впросак, за что и получил свою обидную кличку, но теперь дело обернулось так, что по сравнению с этим все его прежние неприятности казались просто детским лепетом.

Накануне Леха проигрался в карты, причем проигрался в пух, вдрызг – в общем, так, что дорога ему была теперь разве что в петлю. И это при том, что карты были его единственным общепризнанным талантом! Нет, Леха Лопатин никогда не был профессиональным шулером, хотя время от времени не отказывал себе в невинном удовольствии немного пощипать пузатых дачников, путешествующих в пригородных электричках. Но для того, чтобы заниматься этим постоянно, нужно было приложить слишком много усилий, рисковать и вообще пребывать в постоянном напряжении, чего Леха органически не переваривал с детства. Он жил по принципу «будет день – будет и пища» и никогда не заглядывал дальше, чем на неделю вперед.

Одно время он прибился было к местной группировке, но это продлилось недолго. Для братвы он был излишне глуповат, болтлив и никчемен, а повседневная жизнь рядового «пехотинца» оказалась совсем не такой веселой, беззаботной и легкой, как представлялось Лехе.

Буквально на днях ему, казалось, повезло: он нашел непыльную работенку, за которую, к тому же, прилично платили. Точнее, работа сама нашла его, поскольку Леха вовсе не собирался что-то такое искать.

Три дня назад его остановил на лестнице сосед по подъезду, знакомый Лехе только в лицо. Сосед был крутой – одевался с иголочки, ездил на навороченной тачке и не расставался с кожаным портфелем и «мобилой». Рожа у него была что надо – круглая, гладкая, рыжая и наглая, как у сытого кота.

Этот тип ни с того ни с сего поймал пробегавшего мимо Леху за рукав, представился Павлом Сергеевичем и заявил, что ему нужен верный человек для работы охранником. Леха, у которого в тот день с перепоя трещала голова, довольно невежливо предложил соседу обратиться на биржу труда и не клепать ни в чем не повинным людям мозги, которые и так гудят, как Царь-колокол. Он вознамерился было продолжить свой путь, но мордатый бизнесмен даже не подумал выпустить его рукав. Более того, этот рыжий умник толкнул Леху, заставив его прижаться лопатками к стене, и упер свой короткий и твердый, как сучок, палец прямо ему в грудину, словно собираясь проколоть Леху насквозь и пришпилить к стенке, как жука.

Леха, которого Господь Бог не обделил ни ростом, ни физической силой, с искренней жалостью посмотрел на соседа сверху вниз и поднял над головой пудовый кулачище, намереваясь дать нахалу по тыкве и тем самым разрешить все его проблемы. Но осуществить свое намерение Леха не успел, потому что сосед снова открыл рот и заговорил. Говорил он тихо и вкрадчиво, можно даже сказать, ласково, но смысл его коротенькой речи сводился к тому, что если Леха не перестанет корчить из себя Кинг-Конга и не станет делать, что ему говорят, то парочка смешных эпизодов его биографии станет известна широкой общественности и, в частности, представителям «компетентных органов».

Эпизоды, о которых вскользь упомянул мордатый Павел Сергеевич, были, в сущности, пустяковыми и тянули годика на два-три общего режима. Поразмыслив немного, Леха пришел к выводу, что при неблагоприятном стечении обстоятельств и при наличии слишком строгого судьи ему могут припаять полновесную пятерку. Тогда он снова посмотрел на Павла Сергеевича сверху вниз. На сей раз в его взгляде читалась заинтересованность.